Кюстин вернулся во Францию «сторонником конституций»; побывав в России, он понял, что вместо покоя «там царит одно лишь безмолвие страха». Увидев воочию, что такое «грозная власть, подчиняющая население целой империи воинскому уставу», он признал: «умеренный беспорядок, выказывающий силу общества, мне милее, нежели безупречный порядок, стоящий ему жизни».