она это сделала – двух песен было достаточно, чтобы соблюсти приличия, – и улыбалась тоже, но любой мог видеть, что это была приколотая улыбка, аксессуар, ничем не отличающийся от нитки жемчуга на ее шее или заколки для волос из перьев.