Макс улыбнулся и повернулся к выходу с площадки, где стояла я.
– Кто-нибудь, помогите моей девушке выйти сюда, – сказал он в микрофон. – Джорджия очень неуверенно чувствует себя на льду, будь то на коньках или в тех чертовски сексуальных туфлях, которые сейчас на ней.
Услышав эти слова, я вздрогнула, но прежде, чем паника успела полностью меня парализовать, один из хоккеистов из Максовой команды уже открыл ворота, а еще двое, подъехав к воротам, подхватили меня под локти. Я успела только бросить испуганный взгляд в сторону Мэгги в надежде, что она бросится мне на помощь, но подруга только широко улыбнулась.
– Давай-давай, забирай своего мужика!
В следующую секунду я уже шла или, точнее, скользила по льду, надежно удерживаемая двумя рослыми нападающими на коньках. Добравшись до центра площадки, они передали меня Максу и откатились в сторону.
Макс бросил взгляд на мое лицо и улыбнулся.
– Что, страшно? – только и спросил он.
В ответ я молча кивнула, и он расхохотался.
Макс крепко держал меня за руку, и я почувствовала себя чуточку увереннее. Мне даже хватило храбрости поднять голову и посмотреть на трибуны, которые снова затихли. Поначалу я даже решила, что мне это показалось, но, снова повернувшись к Максу, я поняла, что заставило зрителей замолчать: он опустился передо мной на одно колено.
Моя свободная рука сама собой взлетела к щеке. О боже!
Макс поднес мою вторую руку к губам и поцеловал.
– Джорджия Маргерит Дилейни! Я без ума от тебя с тех самых пор, когда я ненароком помешал твоему свиданию с другим парнем!
Я покачала головой.
– Это потому, что ты действительно сумасшедший!
Макс крепче сжал мои пальцы.
– Сегодня я расстаюсь с профессиональным хоккеем, – сказал он в микрофон. – Поверьте, это нелегко, но свыкнуться с этим мне помогает мысль о том, что ждет меня впереди. Ты, Джорджия… Ты сделала для меня больше, чем можно вообразить. Ты дала мне силы и решимость измениться, и это касается не только моей спортивной карьеры, но и моей жизни. И эту новую жизнь я хотел бы провести рядом с тобой, Джорджия…
Из перчатки, которая лежала на льду рядом с ним, Макс достал черную бархатную коробочку и… фигурку Йоды. После больницы у него была целая коллекция таких фигурок, но у той, которую он сейчас держал в руке, была небольшая щербинка на ухе. В точности такую же фигурку со щербинкой я носила с собой с того дня, когда мы познакомились.
Макс перехватил мой взгляд.
– Да, это твоя фигурка. Я взял ее из твоей сумочки вчера вечером, пока ты принимала душ, потому что… В общем, я подумал, что сегодня удача мне особенно понадобится. – Он подмигнул. – Тебе-то удача не нужна, ведь у тебя уже есть я!
Я почувствовала, что его пальцы дрожат. При всем своем самомнении и уверенности в себе этот здоровенный задиристый хоккеист нервничал, как мальчишка на первом свидании! Мое сердце наполнилось нежностью. Макс тем временем сделал еще один глубокий вдох и… открыл черную коробочку. Внутри, на атласной подушечке, лежало кольцо с бриллиантом изумрудной огранки.
– Кто-нибудь, помогите моей девушке выйти сюда, – сказал он в микрофон. – Джорджия очень неуверенно чувствует себя на льду, будь то на коньках или в тех чертовски сексуальных туфлях, которые сейчас на ней.
Услышав эти слова, я вздрогнула, но прежде, чем паника успела полностью меня парализовать, один из хоккеистов из Максовой команды уже открыл ворота, а еще двое, подъехав к воротам, подхватили меня под локти. Я успела только бросить испуганный взгляд в сторону Мэгги в надежде, что она бросится мне на помощь, но подруга только широко улыбнулась.
– Давай-давай, забирай своего мужика!
В следующую секунду я уже шла или, точнее, скользила по льду, надежно удерживаемая двумя рослыми нападающими на коньках. Добравшись до центра площадки, они передали меня Максу и откатились в сторону.
Макс бросил взгляд на мое лицо и улыбнулся.
– Что, страшно? – только и спросил он.
В ответ я молча кивнула, и он расхохотался.
Макс крепко держал меня за руку, и я почувствовала себя чуточку увереннее. Мне даже хватило храбрости поднять голову и посмотреть на трибуны, которые снова затихли. Поначалу я даже решила, что мне это показалось, но, снова повернувшись к Максу, я поняла, что заставило зрителей замолчать: он опустился передо мной на одно колено.
Моя свободная рука сама собой взлетела к щеке. О боже!
Макс поднес мою вторую руку к губам и поцеловал.
– Джорджия Маргерит Дилейни! Я без ума от тебя с тех самых пор, когда я ненароком помешал твоему свиданию с другим парнем!
Я покачала головой.
– Это потому, что ты действительно сумасшедший!
Макс крепче сжал мои пальцы.
– Сегодня я расстаюсь с профессиональным хоккеем, – сказал он в микрофон. – Поверьте, это нелегко, но свыкнуться с этим мне помогает мысль о том, что ждет меня впереди. Ты, Джорджия… Ты сделала для меня больше, чем можно вообразить. Ты дала мне силы и решимость измениться, и это касается не только моей спортивной карьеры, но и моей жизни. И эту новую жизнь я хотел бы провести рядом с тобой, Джорджия…
Из перчатки, которая лежала на льду рядом с ним, Макс достал черную бархатную коробочку и… фигурку Йоды. После больницы у него была целая коллекция таких фигурок, но у той, которую он сейчас держал в руке, была небольшая щербинка на ухе. В точности такую же фигурку со щербинкой я носила с собой с того дня, когда мы познакомились.
Макс перехватил мой взгляд.
– Да, это твоя фигурка. Я взял ее из твоей сумочки вчера вечером, пока ты принимала душ, потому что… В общем, я подумал, что сегодня удача мне особенно понадобится. – Он подмигнул. – Тебе-то удача не нужна, ведь у тебя уже есть я!
Я почувствовала, что его пальцы дрожат. При всем своем самомнении и уверенности в себе этот здоровенный задиристый хоккеист нервничал, как мальчишка на первом свидании! Мое сердце наполнилось нежностью. Макс тем временем сделал еще один глубокий вдох и… открыл черную коробочку. Внутри, на атласной подушечке, лежало кольцо с бриллиантом изумрудной огранки.
