О том, что выжившие узники — ненадежные свидетели, повторял и Примо Леви, сам прошедший Освенцим. Рассуждая о подобных превратностях документального жанра, режиссер Анатолий Васильев в итоге пришел к выводу о том, что «документом может быть только предмет неодушевленный»