о, чего здесь недоставало, легко можно было дополнить другими эпизодами. В первые месяцы лечения он рассказывал о навязчиво возникшей влюбленности в одну крестьянскую девушку, от которой заразился болезнью, послужившей поводом к его последующему заболеванию. Тогда странным образом он отказывался сообщить имя девушки. Это был совершенно обособленный случай сопротивления; обычно он безоговорочно подчинялся основному аналитическому правилу. Но он утверждал, что ему очень стыдно произнести это имя, потому что оно чисто крестьянское; знатная девушка никогда бы его не носила. Имя, которое наконец стало известно, было Матрена. Оно звучало по-матерински.