— Лодыри, как есть лодыри! Не секли вас в отрочестве, от усердия да стыда-то теперича и не хватат, — завела свою скрипучую пластинку Манефа.

— Я надеюсь, ты знаешь меру, — строго заметил Сергей. Ему тоже не нравилось, что Петя, в отличие от старшего брата, который ежедневно спасал раненых, стал при штабе превращаться во франта и мота, — Куда только смотрят ваши командиры?

— О, они кутят похлеще нашего! Видел бы ты размах великого князя Бориса Владимировича в Варшаве! — весело поделился Петя. Немного снизив громкость, он поведал. — Говорят, главнокомандующий его на дух не переносит.

— Да все они там друг друга ненавидят. Пожирают друг друга, как слизни на одном капустном листе, — Серж не питал симпатий к членам императорской семьи.

Обе Веры поморщились.

— От нечестивцы! — фоном ворчала нянька. Нужно отметить, осуждение старушки не знало классовых границ и равномерно распределялось по всем сословиям.

— Солдаты погибают, а они куражатся на их костях! Если б у них была хоть капля совести, они бы прекратили эту войну немедленно! — возмутился Саша.

— Шура, ты бы был поосторожнее со своими высказываниями! Чего доброго, сочтут тебя большевиком… или того лучше — шпионом, — в отсутствии Гули, Сергей чувствовал себя старшим в семье и ответственным за всех братьев.

* * *

На следующий день с поручением командования Петя отправился в Москву. Освободившись вечером, он пошел пообедать в ресторан, гремевший своими страстными цыганскими исполнителями. Какова же была его радость, когда совершенно неожиданно он встретил там Митю. Красавец имел потрепанный и нетрезвый вид, но молодого родственника узнал и с восторгом бросился ему навстречу. Он расспросил юношу о всех братьях и перешел к рассказу о себе.

— О, у меня все прекрасно!