– Ты… жива?

Тьма.

Она и вправду была частью Тьмы. Той, предвечной, в которой таятся чудовища.

– Лежи. – Вместо ответа Бекшеева вдавили в мокрую землю.

В серой мути зарождающихся сумерек глаза Зимы казались слишком уж яркими. И она, словно чувствуя это, жмурилась.