Пышные брахманистские обряды и церемонии воспринимались простыми кхмерами скорее как спектакль, как занятное зрелище. Постепенно заграничные боги, привезенные из Индии еще в Бапном, стали обживаться и сливаться в сознании кхмеров с традиционными духами. Представления о вселенской горе Меру совпали с представлениями крестьян о духах, живущих на вершине горы. Во всяком случае, как пишет Каем Сопхун («Тепда Ангко»), «каменные Шивалинги на храме-горе для них не отличались от камней, которые они устанавливали раньше в честь духа горы». Большинство божеств индуистского пантеона действительно были хранителями воды, земли, лесов и гор. Поэтому сознание крестьян легче воспринимало их. Народная фантазия преобразила Уму в Месу, богиню Кали в Черную Деву (Ниенг Кхмау), Шива стал Духом Красной Шеей, Вишну — Духом Волшебной Палицы.

Но вернемся к самому Джаяварману VII. Этот король-буддист продолжил брахманистскую традицию строительства величественных храмов и во многом превзошел своих предшественников.