сообщила, что наша единственная дочь похищена.

– Ее похитили на улице? – деловито осведомилась я.

– Нет, на новогодней елке. К Мариночке подошли две девочки, ее сверстницы, и о чем-то заговорили. Ни жена, ни телохранители не придали этому значения. А когда хватились, не было ни Мариночки, ни этих девочек.

– Где проходила елка?

– В театре юного зрителя.

– Угу-у… – глубокомысленно протянула я. – Скорее всего, это киднеппинг[3].