– Да. Материк. Они спаслись. Корабль, наверное, построили. И приплыли к нам. А Фернакль твой – он у них за старшего был. Тут они и жили, в Энландрии. Долго, тыщу лет, или сколько там. Потом не поделили чего-то. Собрались и сбежали. И лабораторию прихватили. А Фернакль на бобах остался. Без приборов, без зелья. Все.
Джон молчал, задумчиво постукивая ногтем по кружке.
– И я вот сейчас подумала, – добавила Джил, – странно, что они его не убили. Раз между ними раздор пошел. Но тому, наверное, свои причины. Отношения, все дела. Да и несладко ему, поди, без валинара-то этого. Может, еще хуже смерти, когда за всю жизнь к счастью привык, а тут – хлоп, живи, как все.
«Привыкание, – подумал Джон. – Прямо мои мысли. До сих пор мысли сходятся…» Он потряс головой и сказал – может, излишне резко:
– Версия смелая, но нелепая. Это же легенды. Сказки. То, что у одного из них нашелся амулет, – так просто из музея экспонат выкрали, или даже Хонна купил, денег-то много у него. А…
– Это не версия, – перебила Джил. – Я сначала тоже не поверила, но это не версия. Это – правда.
Она затянулась. Табак еле слышно затрещал. Джон спохватился и увидел, что его самокрутка погасла. Сам виноват, тянуть надо было. Он снова чиркнул спичкой и, пыхая ртом, спросил:
– А… откуда… пф… такая уверенность?
– Мой заказчик рассказал, – просто ответила русалка.
– Твой заказчик, – повторил Джон. – Ну хватит, Джил. У нас с тобой один и тот же клиент: меценат Фернакль.
– Нет, – сказала Джил. – Видела я твоего Фернакля. Специально ездила, надо же было взглянуть. На потерпевшего. Старый, высокий, седой. Не видит ничего, слепой как крот. Мой – молодой, черноволосый. Приземистый такой коротышка. Ниже меня на голову. Лицо без особых примет. Зовет себя – аптекарь.
– Аптекарь? – недоверчиво переспросил Джон.
– Аптекарь, ага, – согласилась девушка. – Так и сказал. Только он такой же аптекарь, как я сама.
– А ему-то откуда известно?
Джил пожала плечами.
– Не знаю, – сказала она. – Говорит, давно интересуется этими… Па. Да только не так уж много ему известно. Иматега куда больше знает
Джон молчал, задумчиво постукивая ногтем по кружке.
– И я вот сейчас подумала, – добавила Джил, – странно, что они его не убили. Раз между ними раздор пошел. Но тому, наверное, свои причины. Отношения, все дела. Да и несладко ему, поди, без валинара-то этого. Может, еще хуже смерти, когда за всю жизнь к счастью привык, а тут – хлоп, живи, как все.
«Привыкание, – подумал Джон. – Прямо мои мысли. До сих пор мысли сходятся…» Он потряс головой и сказал – может, излишне резко:
– Версия смелая, но нелепая. Это же легенды. Сказки. То, что у одного из них нашелся амулет, – так просто из музея экспонат выкрали, или даже Хонна купил, денег-то много у него. А…
– Это не версия, – перебила Джил. – Я сначала тоже не поверила, но это не версия. Это – правда.
Она затянулась. Табак еле слышно затрещал. Джон спохватился и увидел, что его самокрутка погасла. Сам виноват, тянуть надо было. Он снова чиркнул спичкой и, пыхая ртом, спросил:
– А… откуда… пф… такая уверенность?
– Мой заказчик рассказал, – просто ответила русалка.
– Твой заказчик, – повторил Джон. – Ну хватит, Джил. У нас с тобой один и тот же клиент: меценат Фернакль.
– Нет, – сказала Джил. – Видела я твоего Фернакля. Специально ездила, надо же было взглянуть. На потерпевшего. Старый, высокий, седой. Не видит ничего, слепой как крот. Мой – молодой, черноволосый. Приземистый такой коротышка. Ниже меня на голову. Лицо без особых примет. Зовет себя – аптекарь.
– Аптекарь? – недоверчиво переспросил Джон.
– Аптекарь, ага, – согласилась девушка. – Так и сказал. Только он такой же аптекарь, как я сама.
– А ему-то откуда известно?
Джил пожала плечами.
– Не знаю, – сказала она. – Говорит, давно интересуется этими… Па. Да только не так уж много ему известно. Иматега куда больше знает
