твовало в ее взоре нечто такое, отчего хотелось поскорее отвернуться и более не встречаться с ней взглядом. Нельзя было сказать, что в ее очах таилось нечто дикое или безумное. Скорее всего, в них была темная бездонная глубина, которая одновременно пугала и притягивала, как чернота ночного беззвездного неба, и заставляла относиться к владелице таких очей с вполне объяснимой настороженностью.

Исполнив необходимые формальности, майор милиции Щелкунов принялся снимать с задержанной показания. Малыгина отвечала на вопросы весьма пространно и вполне спокойно, будто это не она сделала заявление-признание об убийстве девочки, а некий посторонний человек, за действиями которого она наблюдала со стороны.

– …Об этой артели я знала раньше, когда приходила в гости к одной своей знакомой, что проживала в Ямской слободе. Близкими подругами мы не были, но иногда ходили друг к другу в гости и делились между собой всякими женскими новостями, – говорила Екатерина Малыгина, стараясь поймать взгляд Виталия