чтобы все подумали, будто Белачеу умер от сердечного приступа. Тогда никакой полиции и никакого расследования.

— Но наследник-то Фредерик!

— А что ей мешало выждать и потом убить его тоже? Ты же видел, как она обрадовалась, что все подумали на Фредерика, и сразу побежала в полицию. Ей ничего и делать бы не пришлось, его и так бы казнили.

— Ты её когда заподозрил? Сразу, когда заметил отсутствие чашки? — спросил Крендель.

— Нет, — покачал головой Тим, — когда она сказала: «Прóклятое кресло».

— Что-то я не понял. — Крендель недоумённо посмотрел на Тимура.

— Помнишь, ты воскликнул: «Кресло!»?

— Я? — Во взгляде Кренделя мелькнуло удивление.

— Да, а она продолжила: «Прóклятое кресло». А ведь ни ты, ни я ни разу не назвали его так до этого. И снимок я ей показал, вырезанный из каталога, поэтому Матильда не могла догадаться, откуда оно. — Затем Тимур, немного подумав, добавил: — С виду-то это обычное кресло, ничем не примечательное. Вот тогда я её впервые и заподозрил.

— Жаль, что сообщника не нашли.

— Зато я, наверное, знаю, как его зовут, то есть только инициалы — «ЭС».

— Ого, откуда? — Глаза Кренделя округлились.

— Помнишь платочек Матильды, который она всё время теребила? На нём монограмма «ЭС», а так как инициалы не совпадают с инициалами Матильды, то это, скорее всего, подарок.

— Может, это её тётушка какая-нибудь одарила?