Сенлин понял, что спровоцировал ткачиху, но не мог удержаться от спора, хоть и находился полностью в ее власти.

— Ну, это вряд ли справедливо.

— Согласна. Это несправедливо. Историк начинает с конца, а потом придумывает подходящее начало. Сказки сочиняет.

— Это нелепое обвинение. История — это повествование о ходе времени. И как в любом повествовании, в любой истории в нем есть некоторые детали, которые обязательно замалчиваются, некоторые прячутся под зонтиком поучительных отступлений и аналогий. Но небольшие упущения не извращают сути сюжета. Наоборот, проясняют.

— Ну конечно проясняют! Это потому, что из него удаляют все сбивающие с толку, запутанные и противоречащие части. Он понятный, потому что лживый! И вообще, кто эти благочестивые люди, пишущие историю? Кому они служат? У каждого историка, о котором я когда-либо слышала, есть благодетель, или учитель, или долг перед страной. История — это любовное письмо, адресованное тиранам и написанное кровью побежденных, забытых, изгнанных! — Ее прежняя благопристойность полностью исчезла, и Сенлин мельком увидел в ее пылкости сходство со страстностью сына. В ней тоже было немного его мании