Но слабость может стать силой – не метафорически, а на практике, если довести себя до цугундера, дойти до последней черты. Просто всё относительно, и по сравнению с призраком, стремительно угасающим в неосуществившейся вероятности, даже обычный человек довольно силён. А он не был обычным – вообще никогда, даже в предельной слабости; собственно, в худшие дни своей жизни круче всего выступал. Одной только силой отчаяния, помноженной на вздорный характер, когда-то открывал Проходы в неведомое, хотя сам не знал, что делает; ладно, потом-то узнал.