— Кто за кого держится, я за тебя или ты за меня? Как я погляжу, это ты боишься плюхнуться на зад, а, бледнолицая?

— Ой!..

Агата не успевает ответить, племянница отпускает ее руку и скользит по льду. С непривычки она движется неуклюже, тем не менее Агата поражена ее уверенностью и бесстрашием.

О самой себе она такого сказать не может. Цепляясь за ограждение, как тонущая за буй, Агата преступает смешными шажочками, волоча коньки, как гири.

«Тот, кто придумал выражение “как корова на льду”, был бы мной доволен», злится на себя Агата. При этом ей приходится сохранять на лице кислую улыбку, делая вид, что она наслаждается происходящим и не боится в любую секунду распластаться на льду.

— Мадемуазель Мурано! Какой сюрприз! — окликают ее сзади.

От неожиданности она вздрагивает, одна ее нога резко выезжает вперед, она буквально виснет на ограждении и невольно разворачивается — чтобы оказаться нос к носу с Александром Артманом.

Правильнее сказать — носом к пупку: ноги у нее так разъехались, что она дала бы сейчас фору самому Жан-Клоду Ван Дамму. Что он тут делает? Почему он? Вот не везет так не везет!

— Какой изящный пируэт! — иронизирует он. — Вижу, вы опытная фигуристка. Позволите?

Он подает ей руку и помогает выпрямиться. Ее поперечный шпагат до того низок, что без помощи патрона она стала бы, чего доброго, родоначальницей выражения «ударить в лед лицом». Вцепившись в его руку, она возит коньками по льду и пыхтит, как кит среди арктических льдин.

— Уф! Это все из-за лишней одежки… — Она поправляет съехавшую на нос шапочку. — Видели бы вы меня в начале, я бы дала фору Сурии Бонале [11]! В общем, спасибо.