Человек у Аристотеля, конечно же, мыслит себя в мире, а вовсе не мир в себе. Как и всякая вещь в мире, он своего рода феномен — законный обитатель живого и разумного Космоса, не имеющий основания драматизировать своё положение в нём; короче говоря: «Человек — есть человек»