молча стоял надо мною со свечой в руке. Затем его долговязая фигура нагнулась ко мне, и я услышал шепот:
— Ватсон, вы не боитесь спать в одной комнате с умалишенным, с человеком, у которого размягчение мозгов, с идиотом, который ничего не соображает?
— Нисколько, — ответил я, окончательно пробудившись.
— Ну и слава Богу, — проговорил Холмс; и больше в ту ночь меж нами не было сказано ни слова.