Можно ли вывести из названных выше тенденций концепцию взаимовлияния Московского царства и Речи Посполитой? Политические типы этих двух государств во многом были сходны, а параллели между ними угадывались их жителями. Более того — идеи «московской угрозы» и «рыцарского своеволия» виделись во взаимном отражении и осваивались, как если бы существовал осознанный выбор между монархическим и республиканским политическими типами. Москва сглаживала выпады в адрес тирании, отстаивая преимущества твердого суверенитета, тогда как политическая мысль соседей развивалась в направлении представительной монархии, допускавшей включение Московии в состав Речи Посполитой в качестве субъекта федерации. Аналогичные планы со стороны московских властей виделись главным образом в качестве инкорпорации всей Русской земли (а позднее — Малой и Белой России) с последующим династическим господством Москвы над подвластными Короной и Литвой.