– Даже сейчас. В вас нет тепла, Мария Фёдоровна.

Графиня внимала его словам, не возражая. В детстве это повторяли ей так часто, что теперь отчасти она и сама считала так. Помнится, после каждого обвинения в безразличии от маменьки или её пассий, коих та приводила в дом, Мария подолгу сидела на полу, обхватив себя за колени, и пыталась понять, что же с ней не так.

«Тебе что, сложно улыбнуться?» Но ей правда сложно.

«Почему ты никого не обнимаешь, как другие нормальные дети?!» Может, она ненормальная?

«Ты что, не можешь назвать его отцом разок?» Никак. Не получалось. Не хотелось.