оттолкнула и встала.
— Не меня тебе стоить винить, а его, — поднялся он на ноги со звериным оскалом.
— Если бы не ты, ничего бы этого не случилось!
— Я не виноват в его предательстве. Он мог запросто отказаться.
— Думаешь, после его измены, я тебя полюблю? — расхохоталась она внезапно звонким смехом. — Ты, правда, думаешь, что я тебя полюблю? Да, я ненавижу тебя! Ненавижу! Чтобы ты сдох!
В эту самую секунду что-то сломалось внутри Сезара. Дракон, затаившийся в глубинах его сознания, взял над ним контроль, сковав разум полным безразличием к окружающему миру. В глазах потемнело, а жалость и сострадание растаяли, словно туман перед утренним солнцем. Сущность мужчины превратилась в ярость, необузданную силу, готовая сокрушить всё на своём пути. Любая разумная мысль покинула его сознание, уступив место животному инстинкту, который не знает ни милосердия, ни сожаления. Он утратил управление над своим собственным телом. Зверь хотел и желал её. И чтобы она поняла, кто здесь главный. От кого зависит её хрупкая жизнь. Он — царь и Бог, а она всего лишь ничтожная пленница, которая должна ему подчиниться. Не он ей должен покориться и отдать бусину, а она ему.
Мягкие черты лица дракона ожесточились. Он не размышлял, не думал о последствиях, он просто схватил девушку.
Её крик резко прозвучал в тишине.
— Ты моя. Только моя, — сжал он её подбородок.
Тиана заметила, что его зрачки потемнели, и он иначе смотрел на неё.
— Арон, это ты? — тихо произнесла она.
Оборотень не стал ей отвечать. Он насильно поцеловал её в губы, прижав к стене. Та пыталась оттолкнуть его, но он прижал её всем своим громадным телом. В диком ужасе она боролась за свободу, но его сила была непомерна. Каждое касание мужчины вызывало у неё отвращение. Её сердце колотилось от страха. Она кричала о помощи, а он злобно улыбался ей в ответ, наслаждаясь её бессилием. К ней на помощь так никто и не пришёл, будто они вдвоём остались на этой падшей Земле.
Наконец, она смогла вырваться из его хватки, но он догнал её, схватил за волосы и повалил лицом на стол. Дракон задрал её платье, разорвав нижнее бельё.
— Арон, не надо! — вырвался отчаянный крик из её глотки.
Но он был словно под гипнозом и не слышал Тиану. Оборотень резко сунул в неё свой член, и она перестала дышать, почувствовав жгучую боль. С каждым новым толчком из неё выходила частичка души. Сердце тяжелело, словно налитое свинцом, и казалось, что оно не в силах биться в такой агонии. Острая боль пронзила изнутри, будто невидимые нити растягивались до предела и разрывались одна за дру