Сам по себе опыт не существует. «Я – это я и мои обстоятельства»,– писал Ортега-и-Гассет. Опыт – это опыт себя-в-мире – это отношения. Это поле, от которого неотделимо мое я.

Рассказывают, что у художника Элии Белютина в его работе с учениками был такой прием. Скажем, Элий приносил в студию табурет, ставил перед участниками семинара и говорил: «Вы думаете, это мебель? Ничего подобного. Полчаса назад на этом табурете человек покончил с собой. Теперь это уже не мебель. Рисуйте». И действительно, это уже не просто табурет, уже не мебель, а место трагедии. И его изображение не может быть вырвано из этого контекста. Теперь он как сообщник страшного события навсегда спаян с тем, что произошло в его присутствии, при его участии, при его молчаливом попустительстве, а, может быть, и при его поддержке. Если вспомнить Ортега-и-Гассета, у табурета тоже могут быть свои обстоятельства. Из простого изображения он теперь становится образом и более неотделим от него.