— Они всегда так. Зовут нас на ночь танцевать. Стук-стук — так и стучат в окно. Но мы не идём.

— И слава богу, — вздохнула Аксинья. — Чего нам торопиться. В аду и так напляшемся вволю! Нам-то что!

— Она считает, что ад и рай — одно и то же, — хмуро буркнул Терентьич. — И там и там пение и пляски: в аду от горя, в раю — от счастья. А по ей, по Аксинье, выходит всё равно, что счастье, что несчастье