Не будь Полли так напугана, вид из окна показался бы ей странно волнующим. Под рвущимся в клочья небом на острове тут и там мерцали крошечные огоньки свечей, поставленных на подоконники; один-два огонька двигались против ветра, — судя по всему, люди с фонариками шли проведать своих соседей; кое-где загорались более яркие фонари. И если бы прожектор маяка не вспыхивал каждые двадцать секунд, все могло бы быть точно так же, как и сто лет назад, подумала Полли. И две сотни. И еще раньше.
Гром все так же оглушал ее, хотя окна гостиной были закрыты, и она смотрела в окно, загипнотизированная, зачарованная темным миром, освещенным редкими огнями, как столетия назад, когда ты действительно ощущал себя на острове и все, что тебе было необходимо для выживания, находилось здесь. Твоя жизнь зависела от ближайшего окружения, а не от муниципального совета, не от правительства, не от интернет-магазина «ASOS» или супермаркета в Лу... Все было сосредоточено на этом клочке суши.
Полли взглянула на причал; хотя между лодками были привязаны автомобильные шины, чтобы борта не слишком сильно колотились друг о друга, флотилию потряхивало будь здоров. Волны перехлестывали через стену набережной. Полли вспомнила, как иногда в бурные ночи вода плескала в окна ее прежней квартиры. И сегодня на берегу наверняка повторится то же самое; прилив был высок, как никогда, Полли такого еще не видела. Стихия разбушевалась не на шутку — этой ночью ни в коем случае нельзя было оставаться без укрытия.
Полли смотрела на городок, на огоньки свечей; время от времени там и тут проскальзывали тени; темные фигуры двигались быстро. Никто сегодня не спал. Полли подумала о людях, живших в Полберне в прошлом, о тех, чьи имена так часто повторялись на кладбище над городом: Броуди, Тарнфорты, Мэнсы... Их жизнь, трудная, полная опасностей, более тяжелая, чем теперь, прошла здесь, в домах без отопления, она зависела от ветра и хорошего улова, а в худшем случае от того, что выносило на берег море.
Именно это заставило ее полюбить Маунт-Полберн — его красота казалась временной, будто взятой взаймы, готовой в любую минуту исчезнуть; работа и боль всегда лежали в основе здешней жизни. Этот остров никогда не был домом для богатых.
До сих пор не был, предположила Полли, а теперь здесь роились отдыхающие, тут покупали летние дома, открывали рыбные рестораны, вокруг громко и самоуверенно звучали голоса новых хозяев. Но на самом деле Маунт-Полберн принадлежал своим жителям, людям, которые были отсюда родом, выросли здесь, обзавелись семьями и пережили на острове всякие времена — и дурные, и хорошие.
Полли погрузилась в размышления, пока наконец что-то не заставило ее очнуться. Она вздрогнула от ужаса. Городок был темен, мир был темен; лишь вспышки молний в небе освещали их. Маяк погас.
Гром все так же оглушал ее, хотя окна гостиной были закрыты, и она смотрела в окно, загипнотизированная, зачарованная темным миром, освещенным редкими огнями, как столетия назад, когда ты действительно ощущал себя на острове и все, что тебе было необходимо для выживания, находилось здесь. Твоя жизнь зависела от ближайшего окружения, а не от муниципального совета, не от правительства, не от интернет-магазина «ASOS» или супермаркета в Лу... Все было сосредоточено на этом клочке суши.
Полли взглянула на причал; хотя между лодками были привязаны автомобильные шины, чтобы борта не слишком сильно колотились друг о друга, флотилию потряхивало будь здоров. Волны перехлестывали через стену набережной. Полли вспомнила, как иногда в бурные ночи вода плескала в окна ее прежней квартиры. И сегодня на берегу наверняка повторится то же самое; прилив был высок, как никогда, Полли такого еще не видела. Стихия разбушевалась не на шутку — этой ночью ни в коем случае нельзя было оставаться без укрытия.
Полли смотрела на городок, на огоньки свечей; время от времени там и тут проскальзывали тени; темные фигуры двигались быстро. Никто сегодня не спал. Полли подумала о людях, живших в Полберне в прошлом, о тех, чьи имена так часто повторялись на кладбище над городом: Броуди, Тарнфорты, Мэнсы... Их жизнь, трудная, полная опасностей, более тяжелая, чем теперь, прошла здесь, в домах без отопления, она зависела от ветра и хорошего улова, а в худшем случае от того, что выносило на берег море.
Именно это заставило ее полюбить Маунт-Полберн — его красота казалась временной, будто взятой взаймы, готовой в любую минуту исчезнуть; работа и боль всегда лежали в основе здешней жизни. Этот остров никогда не был домом для богатых.
До сих пор не был, предположила Полли, а теперь здесь роились отдыхающие, тут покупали летние дома, открывали рыбные рестораны, вокруг громко и самоуверенно звучали голоса новых хозяев. Но на самом деле Маунт-Полберн принадлежал своим жителям, людям, которые были отсюда родом, выросли здесь, обзавелись семьями и пережили на острове всякие времена — и дурные, и хорошие.
Полли погрузилась в размышления, пока наконец что-то не заставило ее очнуться. Она вздрогнула от ужаса. Городок был темен, мир был темен; лишь вспышки молний в небе освещали их. Маяк погас.
