Разве тогда все эти homo tristius не должны будут просто покончить с собой? И кто вообще захочет жить на кладбище?»
Но я вспоминаю февраль 2024-го и понимаю, что нигде не было так много смятенного, но ясного желания жить, как на одном московском кладбище: когда скорбь ясно показала, что она такое, показала, как умеет объединять, избавлять от иллюзий и отвоёвывать обратно принцип реальности.
Да