Анна бросилась под поезд не потому, что развестись с мужем в 1870-е годы было много труднее, чем в 1910-е (и не потому, что Вронский якобы вознамерился ее оставить, и не потому, что свет отвергал ее беззаконное чувство, – все это, как и прочие «внешние» причины – либо болезненные домыслы героини, либо следствия ее обдуманных поступков), а потому, что в ней неуклонно растет ощущение собственной греховности, одержимости, проклятости.