Красавец ты наш ненаглядный! – заголосила Панина мать. – Да чего же они с тобой сделали, ироды ерманские-е?! – И копной вальнулась на крыльцо. Зятя она любила не меньше, но показывала, что любит больше дочери. Он стоял перед ней худенький, вылежавшийся в душном помещении и походил на блеклый картофельный росток из подпола.