те же четыре-пять человек остались дожидаться батюшку в притворе, он вышел — и каждый торопился поймать его улыбку, вырвать у него хоть слово — прямо как она, еще, смешно признаться, вчера. «Да вы лучше меня спросите, меня, я вам скажу, кто перед вами. Я-то знаю». Ей захотелось заорать на него, ударить по лицу, кулаком сбить благостную маску — не ты ли, батюшко, ругался вчера по телефону черными словами? не ты ли? Так что ж ты на себя нацепил?