По заведенному порядку вещей вечер сменяет ночь, а темнота любезно и с достоинством уступает права надвигающемуся торжеству утра. Но здесь свет и темнота сливаются воедино, порождая чудовищно слепящий серый мрак, который есть не день и не ночь, не жизнь и не смерть, не рай и не – да! – преисподняя.