Над романом-эпопеей «Прокляты и убиты» Астафьев работал долго – с 1990 по 1994 гг – и так и не написал запланированной последней, третьей книги, однако это не помешало произведению стать одним из самых сильных и пронзительных образцов российской «военной» прозы. Необычно уже само название романа, пришедшее из писаний русских старообрядцев: «Все, кто сеет на земле смуту, войны и братоубийство, будут Богом прокляты и убиты». Столь же необычно в этой эпопее все – идея войны как наказания Божия, посланного народу за ужасы революции и отказ от веры; предельный реализм в описаниях солдатского быта; удивительно искренний и народный патриотизм, сочетающийся со столь же глубинным и народным неприятием «советчины». Ничего подобного в русской «военной» прозе не было ни до, ни после удивительной эпопеи Астафьева.
Тяжёлая книга, порою приходило на ум-про что это все? посыл произведения ясен. 90 годы, все советское отметается, перевирается и очерняется. Не нашел смысла. Тягостно и нудно. Чтец, конечно, профессионал. Но и он не спас это ..
Написана красивым языком!! Вот только четыре часа подряд, великим русским языком описывать размер какашек, запах мочи и остальных пакостей- увольте! Да, времена были тяжелые. Но люди не оскотинились, как этого хотелось данному автору. Сразу видно- автор зачитывался трудами Солженицина. Ничего святого в душе, только зассанные и обосранные. Ну описал в одной главе, так нет в каждой главе о размерах именно испражнений- мне стало тошно. Это точно не про русскую душу, не про переживания, не про силу духа. И такое чувство, что автор про армию вообще ничего не знает. Нахватался у уркоганов слов и положил на свой богатый язык. Безвкусица и не про воинов, не про войну точно!
Сильная книга. Особенно поразил меня разговор с комиссаром одного из солдат в бердске в октябре 1941 года. А за что мне воевать? - за счастливое детство. - какое детство? Вы, твари, моих родителей в лагерях сгноили. А меня в детский дом отправили. - ну, видишь, государство о тебе позаботилось. - спасибо большое за такую заботу А потом на завод и койка в бараке.