Впечатления
кажется, что все, что описано в книге, мы уже видели: это буквально каждый день в любой точке мира. но первая часть книги поражает своей недосказанностью, а вторая - крупицами откровения. вся вторая часть состоит из незначительных деталей, которая наполняет быт изоляции этих людей.
Что такое незначительная деталь? Совпадение дат: изнасилования и смерти одной девушки и рождения другой? Преступление, которое стало обыденностью во время оккупации? Сама палестинская девушка и ее жизнь? Вообще след Палестины в Израиле?
Очень сложная книга, точнее, книга, о которой сложно говорить. Читала интервью с автором, она специально писала книгу на арабском, причем писала 12 лет, постоянно обращаясь к словарю, чтобы точнее и ярче выразить мысль. Арабский автор называет ведьмой, «потому что он не наивный и всегда таит в себе что‑то, некую магию», игривой материей, концентрацией арабской культуры. Жаль, что не владею арабским, чтобы ознакомиться в оригинале, чтобы не упустить нюансы. Но на русском написана книга ладно.
Книга небольшая по объему, с историями двух палестинских девушек. Но какая же сложная книга в плане эмоций: приходилось делать паузу, чтобы вздохнуть и справиться с тошнотой. При этом книга не написана с большой детализацией, эмоциональным нагнетанием, подробным проживанием эмоций персонажей: ни девушек, ни солдат. Но есть много физического, телесного (пот, песок, запах, жара, пыль), что, как мне показалось, отражает эмоции вовлеченных.
Одна история 1949 года с пленом, групповым изнасилованием и расстрелом (7 выстрелов), вторая - девушки, живущей в в наши дни, где все страшные проявления оккупации стали нормой и обыденностью (жутко, совсем уже на другом уровне), которая узнала из газетной статьи историю той, другой, и стала «выходить за границы», расследуя события, и перешла черту.
Книга про пересечение черт и границ, насилие, страх, жизнь в условиях оккупации, про то, как жить, мыслить и быть человеком в условиях бесправия и недочеловечества, стирания твоей культуры, опыта, личности, голоса.
P.S. Про страх. Не отпускает мысль, что постоянное липкое чувство страха, как паутина, у девушки не от близких взрывов, не от сирен, а от боязни пересечь невидимую черту, сделать что-то недозволенное для палестинца в Израиле.
И карты, отражающие израильскую действительность, сильно отличную от палестинской.
