Нынче небо покрыто стразами, Всё фальшивое стоит дёшево. Никому ни о чём не рассказывай — Нет предательства, так найдёшь его. На плите закипает чайник, Мило шепчутся плюшки с творогом…
А друзья познаются в молчании, Ведь молчание стоит дорого!
Значит, ты так же разглядываешь мои фотки, Медленно-медленно загружая их по одной. А в животе – неистовая щекотка, А перед глазами – малиновое пятно.
Мгновение. Страх. И в корзину летят картинки. Как юный курильщик, укрывшийся за кустом, Уничтожает окурок под каблуком ботинка, Так ты от меня очищаешь и мозг, и рабочий стол.
Не бойся, как только сойдет эта чувственная лавина, Ты сделаешь новую папочку и повторишь процесс… Вот видишь, мой друг, как у нас с тобой ВСЁ ВЗАИМНО! Наш кайф – заниматься любовью. На диске C.
Он пишет: «Привет, я на даче, на даче – осень. Жёлуди-бомбочки лупят по черепице.
Ночью ворочался страшно, уснул в восемь. Чтобы дожить до рассвета, пришлось напиться. Сделал глинтвейн по рецепту соседа Борьки. Это несложно – сложнее отмыть чайник. «Кьянти», корица, кусочки лимонной корки, И кипятишь. Расслабляешься чрезвычайно. Осень обычная. Как-то без аномалий. Есть ли глинтвейн желудёвый? Спрошу соседа…»
Я посылаю в ответ добродушный смайлик. Вроде – беседа. :-))))))))))))
Он пишет: «Я в Амстердаме. Давненько мечтал — съездил. Только почуял вай-фай – сразу в сеть. Здрасьте. Мы тут с соседом, ну с Борькой. Сосед трезвый. Но ненадолго, поскольку живём праздно. Город пропах гидропоникой, пивом, блядством. Ходим, глазеем в витрины. В витринах – сучки. Не беспокойся, мы будем предохраняться. Мы же по жизни – гондоны. Пупырчаты и везучи. Новые фотки – отпад. Ты на них сама ли? Впрочем, шучу. Ты – живая. Вокруг – клоны.»
Я посылаю кокетливый хитрый смайлик. ;-))))))))))) Вроде – поклонник.
Он пишет: «Влюбился. Чудовищно. Хуже бреда. Девка – богиня!!! Упала с небес манной. Только немного беременна от соседа… Так что пришлось переехать – живу с мамой. Ты мне как баба скажи, каковы шансы? Мама не в теме, а хочется поделиться.
Борька – гондон. Я – порядочный. Так ужасно! Мы теперь с ним из враждующих коалиций. Бросил работать, разбитый лежу в спальне, Пьяное сердце стучится в грудную клетку.»
Я посылаю в ответ очень грустный смайлик.:-((((((((((((( Вроде – жилетка.
Он пишет не мне, потому что он мне не пишет. На аватарке – в компании, в статусе – слово «лето». Я ему: «Здравствуй! Как жизнь? За кого вышла Ваша богиня? За Борьку, который сосед твой? Я заболела, из носа текут сопли. Жизнь, как страница ВКонтакте, без обновлений. Мусор не вынесен, кактусы пересохли. Из развлечений – айпадом погреть колени. Клёвые фотки! А где вы их наснимали? Ибица? Круто! Но ты нахлобучен – видно.»
Он посылает в ответ равнодушный смайлик. :-| Даже обидно.
Рома мечтает о модном пальто за две тысячи триста евро, Из добротного кашемира, классического покроя. Вот пойдёт он в таком по бульварам из универа, И девушки станут смотреть на Рому, как на героя Шекспировской пьесы. Где действие в каждом акте, Где классика инициаций и первой любовной крови. У Ромы огромный потенциал, но пока никакой практики, И куртка-Аляска!!! А чинный Иван Петрович, Застёгивая ширинку в туалете администрации И уверяя себя, что сегодня похолодало, Ради такого потенциала точно б решился на операцию, Плюнув на дело партии и политические скандалы. Бедный Иван Петрович недавно влюбился в Иру, Девушку во всех отношениях видную и молодую, И вопрос: «Симулирует Ира или не симулирует?» Не даёт ему сосредоточиться на заседаниях Думы. И когда он под вечер, измученный, ждет Иришу, То горланит в джакузи отрывок из «Риголетто»: «Сердце красавицы…», да так голосисто, что Клим этажом ниже Готов зарыдать и вернуться в театр оперы и балета, Откуда ушёл. [Ведь нельзя же так долго в хоре]. Искусством-то сыт не будешь, чего не сказать о кухне. И теперь у него вместо зрителей – стерлядь и помидоры. И ресторан «Шаляпин». [Э-эх, дубинушка, ухнем!!!!] В то же время, где-то в хрущёвке, Айгуль трёт сгоревшую сковородку И ломает судьбу о каменные бифштексы. Ей сегодня опять предстоит быть ну о-о-о-очень и очень кроткой, Потому что на ужин, увы, ничегошеньки, кроме секса.
А мужик её ценит в женщинах бешбармаки, А мужик её любит манты, а понтов не терпит! [Хорошее дело не назовут браком]. И Айгуль ненавидит растущий живот, превращаясь в стерву! А у Светочки есть экономка, водитель и муж культурный. Только Светочке впору писать мемуары о том, что такое ЭКО. Она по четырнадцать раз на день измеряет влагалищную температуру, Вычисляя момент для зачатия нового человека. Но у Светы какие-то слишком свободные яйцеклетки, Со своей конституцией… надменные, точно снобы… А вокруг все с детьми: и старушки, и малолетки, И даже нищенка в переходе, причём каждый день с новым. И Света бежит в мультибрендовый плакать и причащаться И покупает седьмое пальто за две тысячи триста евро.
И если ты скажешь, что знаешь хоть что-то о человеческом счастье, Я никогда, никогда тебе не поверю.
А было же время, когда у неё торчали ключицы, Ей страшно хотелось за кем-нибудь волочиться, Садиться в ногах и, забывшись, писать стихи… [Особенно ей удались три-четыре строки…] И позже, когда я их считывала с экрана, Я верила в то, что поэзия многогранна, Послушны шары, если верно направлен кий…
Теперь она носит собачку. Совсем не пишет. Болтает о моде и вкусной здоровой пище. И смотрится дорого. Гладко. Без бла-бла-бла. А я вспоминаю её подростковый почерк И вижу ключицы, торчащие между строчек. И мне хорошо от того, что она была.
А жениха мы найдем тебе нежного-нежного, Будет туфельки покупать, пяточки целовать. Ну а пока – пару шагов по манежу, Ну а пока – первые ласковые слова. Выйдешь из комнаты… и незаметно – замуж… Вечно бы девочка, вечно бы на руках… Ну а пока – ложку за папу и ложку за маму…
а давай, ты приедешь ко мне как в 2005-м в два часа ночи, пахнущий алкоголем и зимней улицей, и потащишь к каким-то своим ребятам, которые весь день работают, а всю ночь тусуются. ребята мне будут шептать на ушко, что ты нехороший, что я у тебя какая-то там, и все подробности твоего комсомольского прошлого, а ты закажешь мою любимую песню дремлющим музыкантам. А потом мы поедем к тебе, я залезу в одежде в ванну, ты станешь меня раздевать, смеяться, намочишь пиджак и брюки, а потом мы будем долго-долго лежать на диване с бутылкой брюта. и ты будешь думать, что у меня неплохие стихи и ноги — гладенькие и стройные, правда, гуляют пока по-детски, и от этого будет не расставаться еще немного хотеться.
