Течением относило женщину вниз
Течением относило женщину вниз
У меня в крови блуждает ресница женщины проскользнувшей как шорох 1983
Мир, описываемый Геннисом, — мир постоянного физического распада, отмены цельности; человек здесь может развалиться на составные части, его можно сложить и утрамбовать в сумку.
позвонками скрипит вереница слов голые петлями перехвачены ноги — вниз головой висят как улов в гардеробах удушливых слушают бога в кассе мне продают язык для прохода в стеклянный автобус в кулаке язык быстро сник прячу — потом дожую как доеду до дому — пассажиры под самый кадык речью страны набивают глобус
в музее я наклонился и просунулся в открытую дверцу железной клетки на столе внутри стояло блюдце с несколькими зёрнами а вокруг были разбросаны красные зелёные перья я принюхался чтобы почувствовать чем пахнет неволя и возбуждает ли она стремление к свободе сверху накинули тёмный широкий платок и я стал похож на допотопного фотографа который с головой ушёл в тайну съёмки кто-то схватил меня за руки и больно выкручивая завёл их за спину на запястьях щёлкнули наручники и я остался в сгорбленном положении в клетке зажёгся свет женщина в синем рабочем халате сидя на полу ловко потрошила тушку зажав её тело между голых колен мне захотелось помочь ей но я только смотрел как под пальцами пробегает хруст разнимаемых косточек 1 мая 2018
«никто никогда не узнает» говорит она и вынимает из‐за ворота расстёгнутой рубашки пучок птичьих перьев мне кажется что они обрызганы кровью она угадывает в моём взгляде насторожённость «жуй тебе померещилось» перья скрипят на зубах и я морщусь она смеётся «вот и я тогда тоже хотела сглотнуть своё лицо когда меня распластала машина»
длинные вязальные спицы пронзили грудь бегущего по платформе человека он замер пришпиленный к терпкому запаху угля и шпал носильщики везли на тележках тела вновь прибывших сложив их друг на друге валетом чтобы стеклянным взглядам не было одиноко я потрогал кончики спиц пальцами — ни кровинки не вышло из его спины — обогнул фигуру застывшего и расстегнув на ходу кожу выпустил изнутри женщину пока мы ещё не оглохли под куполом оглашаемых отправлений
Райский авангард «разве это свобода» спросил кроткер шевеля одними губами которые только и остались у него на лице: нос уехал в подмышки — там слева и справа раздувались дыша левая и правая ноздри глаза смотрели из ладоней и невпопад моргали кроткер совмещал раскрытые ладони и как мусульманин в молитве обращал их к своему опустевшему лицу и тогда видел себя уши гуляли рядом возле ног на шлейках и собирали в траве слухи кроткер вынул из грудного кармана листок это был его прежний облик — заверенный в БТИ подлинный экземпляр кроткер помахал им нескладно кивая туда и сюда в поисках сочувствующих он совершал руками что-то вроде пассов пытаясь получить в своём поле зрения более или менее упорядоченную картину мира мимо на велосипеде промчалась клюфф отдельно работающие голые ноги усердно вращали педали и на бёдрах от усилий вспыхивали синие прожилки она ехала без рук впрочем и раньше клюфф делала это превосходно голова её парила в воздухе привязанная ниткой к рулю «кроткер подбери моё туловище» крикнула она сверху «дивное однако место» решил он и стал высматривать где бы могли притаиться утраченные детали красоты среди близлежащих останков он смог различить лишь чужие россыпи кроткер шёл быстро и уши то и дело спотыкались едва поспевая за хозяином «ищите» приказал им кроткер голова клюфф поднималась всё выше издали казалось что она вот-вот скроется в облаках «неужели оторвалась» подумал кроткер холодея ветер усилился и взметнул с земли шуршащие листики обронённые чертежи людей — всех кто когда-либо был выписан в эту местность
перед самым их выходом на побережье и он побежал за ней облепленной намокшим белым платьем но она исчезла в волнах Он вонзился зубами в край голенища и вырвал кусок и стал его жевать чтобы напитаться ещё более яростной любовью бессильный её обнять ощутить прикосновения её отзывчивых пальцев