автордың кітабынан сөз тіркестері  Узы магии. Дуэль с лордом вампиров

Элис Кова

Я не в силах скрыть улыбку. Еще очень много нужно сделать, но такие вот моменты, что мы крадем только для нас двоих, полны настоящего блаженства.

Руван стонет, когда я отстраняюсь.

– Что ж, мой король, – я усаживаю его обратно в кресло и касаюсь губ еще одним дразнящим поцелуем, – теперь у нас обоих куча работы. Времена года уже меняются, до праздника осталось всего ничего. Так что бери свою корону и перо, а я прихвачу молоток. И вместе мы создадим что-нибудь чудесное

Я выливаю расплавленный металл в форму. Потом подхватываю щипцами раскаленный докрасна брусок, кладу на наковальню и приступаю к работе.

Я вовсе не стремлюсь сейчас выковать свой лучший кинжал. В этом нет необходимости. Главное, чтобы он оказался достаточно острым и прочным, чтобы исполнить еще одно, последнее действие.

Закалив и охладив металл, я беру в руки самый обыкновенный на вид кинжал. Оружие, которое Солос использовал для создания проклятия, я просто переделала под себя. Придала ему свою форму, напитала металл собственной кровью. И, надеюсь… обрела над ним контроль.

Держа кинжал перед собой, я рассматриваю его в свете восходящего солнца. Такой простой, но элегантный. Подумать только, как много зависит от этого ничтожного кусочка металла.

Я направляю кинжал на себя.

– Проклятие, сотворенное кровью, наложенное на жителей Охотничьей деревни и возглавлявшего их мужчину… проклятие того, кто жаждал мести и воздаяния, – произношу я, глядя на кинжал, хотя на самом деле обращаюсь к Солосу. – Как потомок людей, я принимаю наказание Терсиуса

Он хотел проклясть Терсиуса. Расквитаться с ним и наложить проклятие на его кровь, поскольку тот пролил кровь его возлюбленной.

Однако Солос не учел, что Терсиус стал вампиром, пусть даже и отличался от всех остальных. И, прокляв кровь охотника, Солос невольно наложил проклятие и на свой собственный народ, на кровь всех вампиров. Именно здесь проклятие вступило в силу, а платой за него стала жизнь Солоса. В воспоминаниях о прошлом я не видела условий его снятия, но могу предположить, в чем они заключаются.

Проклятие иссушения. Проклятие смерти. Проклятие, от которого никогда не было спасения.

Никто не смог его избежать. Ни Терсиус, ни подданные Солоса.

– Все хорошо, – бормочу я, сжимая в ладонях мумифицированную руку короля. – Пришло время с этим покончить.

Осторожно выпустив руку Солоса, я хватаюсь за кинжал, торчащий из его груди. Но стоит коснуться металла, все тело пронзает дрожь, внутри начинает разливаться холод. Этот предмет заключает в себе великую магию. И отмечен кровью.

Вот он, источник проклятия

– Отлично. Рада, что мы все прояснили. А то я почти убедила себя, что все было по-настоящему. – Я поворачиваюсь, намереваясь уйти.

Руван бормочет проклятие себе под нос.

– Флориана, куда ты собралась?

– Неважно. Подальше отсюда.

– Не уходи. Нам нужно поговорить…

– Не о чем нам разговаривать, – шиплю я, когда он начинает подниматься по лестнице. – Не ходи за мной. Я хочу побыть одна.

– Нам нужно все выяснить. – Руван делает ударение на последнем слове. – Мы оба… – он потирает виски, – многое произошло, мы поддались эмоциям и оба повели себя как дураки.

– Думаешь, я не знаю? – Я бросаю на него хмурый взгляд, но гнев уже немного утих. Я вздыхаю. Почему все так сложно? Как можно любить кого-то и в то же время глубоко ранить? – Ты прав, нам нужно поговорить. Но сперва дай мне, пожалуйста, побыть одной, успокоиться и вновь начать ясно мыслить.

– Нам нужно поговорить сейчас.

– В данный момент я не желаю с тобой разговаривать, – припечатываю я. – Дай мне немного времени, чтобы собраться с мыслями, а после мы во всем разберемся.

Я вновь начинаю подниматься по лестнице, и на этот раз Руван за мной не следует

– Простите, но я не животное, – медленно повторяю я, для убедительности выделяя последние слова. – Я дева-кузнец. И да, я привыкла упорно трудиться, чтобы добиться своего.

– Она всегда такая? – уточняет Руван у Дрю.

– Обычно еще хуже.

– А я еще жалела, что ты не сможешь остаться здесь надолго. – Я склоняю голову набок и с прищуром смотрю на брата.

– Сама знаешь, что будешь по мне скучать, – мягко парирует он; и в его голосе звучат искренние эмоции.

– Ужасно, – признаюсь я, тут же немного погрустнев.

Руван прочищает горло.

– Что ж, теперь, когда мы более-менее определились с планом нападения, Дрю, не хочешь взглянуть на вампирскую кузницу?

– Моя сестра уже успела устроить там беспорядок?

– Прости, я, кажется, ослышалась, – бурчу я.

Руван со смехом поднимается из-за стола.

– Трудно сказать, что в большем беспорядке: кузница или твоя сестра после целого дня работы там.

– До свидания, я пошла. Лучше уж пройдусь в одиночестве, – заявляю я, направляясь к двери

– А сколько тебе сейчас лет?

Вопрос Рувана меня удивляет. Неужели он до сих пор не знает? Однако я едва не роняю щипцы, осознав, что и сама не имею понятия, сколько лет ему. Когда-то я считала повелителя вампиров древним существом, но Руван довольно молод. И все же, сколько ему лет на самом деле?

– Девятнадцать. – С помощью щипцов я вынимаю только что выплавленный брусок металла из формы и кладу на наковальню. В нем еще сохранился жар, пробегающий по поверхности красными искрами, и поэтому заготовка медленно сгибается вокруг рога наковальни, формируя основу будущего серпа. – А тебе?

– С учетом сна или без? – застенчиво уточняет Руван.

– Ну, и то и другое.

– Если отбросить долгую ночь, мне двадцать четыре, – сообщает он. – А вместе с долгой ночью – примерно три тысячи сто двадцать четыре.

– Что

«Мы здесь умрем».

Пустота в бесконечном коридоре теперь воспринимается почти живой. Она сжимается вокруг и вторгается в меня, проникает в каждую клеточку тела и опустошает изнутри. Я больше не могу с ней бороться. И даже серебряный серп мне не поможет. Впрочем, его сил все равно бы не хватило, чтобы защитить меня от всего зла, таящегося в живых тенях. К горлу подступает паника и стоном слетает с губ.

Руван тут же разворачивается и прижимает меня к стене, закрывает мне рот рукой и вновь подносит палец к губам. Пристально глядя на меня, он медленно качает головой.

«Не разговаривай, не издавай ни звука», – почти слышу я его слова, передаваемые по нашей зыбкой связи. В его магии ощущается нервная дрожь, которой раньше никогда еще не было. Руван слабеет с каждой секундой. И тоже боится

На них лишь шелковые ночные сорочки, а кожа в серебристом лунном свете и отсветах пламени, падающих из открытых дверей кузницы, отливает красным и оранжевым.

я пронзил его грудь, однако дыра осталась в моей.

В крепости стоит барьер, похожий на тот, что в замке, хотя и более слабый. – Вентос снова кашляет кровью. – Я поранился об него, когда пытался вытащить нас наружу.

– Барьер создал вампир в облике ворона? – уточняю я.