В воздухе ощущалось невероятное возбуждение – затаенное, взволнованное предчувствие явления Бога. Атмосфера была накалена, как перед бурей. Висевшая над прихожанами лампочка, освещавшая все вокруг, казалось, вот-вот взорвется откровением. За громким плачем и пением, за шумными вздохами, заполнившими церковь, Элизабет не слышала голоса мужа
Бывало, склонившись над потрескавшейся ванной, он тер отцу спину, разглядывая, как проклятый сын Ноя, страшное мужское естество – таинственное, как грех, скользкое, как змея, и тяжелое, как жезл.
А отец все смотрел на него. В отцовских глазах было нескрываемое презрение, и Джон во весь голос закричал. Глаза отца будто раздели его догола, и то, что они увидели, наполнило их ненавистью