Все мы временами видим кошмары. Кто-то во сне. Кто-то наяву. Главное – суметь из них выбраться. Не затеряться в лабиринтах мнимой реальности. Не проиграть в игре с собственным разумом. И помнить – в действительности тебе еще есть за что держаться. Ради чего возвращаться.
Все мы временами видим кошмары. Кто-то во сне. Кто-то наяву. Главное – суметь из них выбраться. Не затеряться в лабиринтах мнимой реальности. Не проиграть в игре с собственным разумом. И помнить – в действительности тебе еще есть за что держаться. Ради чего возвращаться.
Николетта принесла все необходимое. Ее лицо перестало выражать какие-либо эмоции, как только мы переступили порог. Сосредоточенный взгляд, направленный на рану и мелкие царапины. Уверенные движения, призванные обработать повреждение. Сомкнутые губы, не проронившие ни слова за последние пятнадцать минут. Ожившая статуя. Но я понимал лучше остальных: за маской бесновался ураган. Нужно помочь ему вырваться наружу, иначе уничтожит изнутри. – Ники, – позвал, когда она, опустившись на колени перед кроватью, придвинулась ближе и начала стирать кровь. Мой зов, казалось, разбился о тщательно возведенную стену напускного безразличия. – Ники… – вновь попробовал, заметив, как ее движения стали слишком суетливыми. Оборона рушилась на глазах. Ее нижняя губа задрожала, когда Николетта приложила к ране смоченное полотенце. Готовившееся сорваться с уст шипение при виде этого зрелища так и не решилось разорвать пелену тишины. Левой рукой перехватив ее запястье, правую осторожно запустил ей в волосы и потянул, заставив запрокинуть голову и посмотреть на меня. В изумрудных глазах застыли слезы. – Малыш… – не удержался я. Одного слова хватило, чтобы влага бисеринкой покатилась по щеке. – Т-ты… – тихо начала Ники. – Т-ты мог умереть… Чуть наклонившись, я стер слезу и спокойно заверил: – Меня не так легко убить. Многие пытались. И этот трус точно не преуспеет. Ники отстранилась от моих прикосновений, скользнув взглядом к рваному шраму справа на груди. – Этот подобрался ближе всех, – подтвердил я невысказанную догадку. – Но, как видишь, я все еще жив. – Тридцать девять, – прошептала Ники, заметив татуировку слева. И снова ей не требовалось озвучивать вопрос. Он безошибочно читался в глазах. – Число, призванное приносить нам удачу. Разве нет? – Когда?.. – Когда сделал ее? – Она кивнула. – Через месяц после похорон Томаса. – Зачем? – Боль в голосе, взгляде, на тонких губах… Боль и непонимание. – Потому что не хотел забывать, – тихо произнес, наблюдая, как Ники закрывает глаза и сжимает кулаки, борясь с эмоциями. Когда она продолжила молчать, решил затронуть тему, к которой следовало обратиться уже давно. Как и твердил Стив, Николетта заслуживает искренности. Мой эгоизм долгое время руководил разумом. Настало время сменить курс. – Ники, мне известно, что мститель оставил тебе документ с данными о вскрытии… – Будешь утверждать, что это подделка? – оборвала она меня, распахнув веки и яростно стирая остатки слез. – Продолжишь гнуть линию с аварией? – Нет. – Мой честный ответ, словно последний выбитый из основания кирпич, обрушил оборонительную стену. Теперь только вперед. Смело встречать все, что ждет меня за ней. – Прости, что не рассказывал тебе всей правды. Ники, взяв в руки бинты, уже потянулась к ране, но, услышав мои слова, замерла. А следом отодвинулась и встретилась со мной взглядом, приглашая продолжить. – Никакой аварии в тот день не было…
Два других автомобиля встали поодаль, из них вышли Драконы. Когда следом с шоссе свернула темно-серая «ауди», я нахмурился. – Это Дэниел? Разве он сейчас не с Николеттой? – спросил у Адама. – Не психуй, ладно? – произнес тот, мгновенно усилив подозрения. – Только не говори… – Но мне не требовалось заканчивать предложение, потому как машина Дэна уже затормозила возле остальных и с пассажирского сиденья вылетела Ники. – Да вы шутите. Какого хрена потащили ее сюда? – огрызнулся я на Адама. – Марк! – в ее голосе слышалась неподдельная паника. Бросив на Адама еще один взбешенный взгляд, обернулся к бегущей Николетте, стараясь скрыть раздражение. – Боже, ты ранен? – воскликнула она, окинув взглядом пятно крови на рубашке и царапины на лбу и руках. Она порывалась коснуться меня, однако в последний момент сдержалась и отступила, лишь уставившись на меня огромными глазами испуганного олененка. Хотелось, наплевав на боль, притянуть ее к себе и не отпускать. Но прежде я обратил взор на Дэниела, который только подошел. – Какого дьявола притащил ее? – Ники услышала про бомбу, дальше ее было не остановить. – Серьезно? Не смог бы справиться с одной девчонкой? – Вообще-то эта девчонка сейчас здесь, – напомнила Ники, тотчас примешав в тон яростные нотки. – И ты не можешь решать за меня. – Марк, тебе бы в больницу, – вмешался Адам. – Мы разберемся с остальным. – С царапинами сам справлюсь, – заявил, продолжая метать молнии в Дэниела. – Давай ключи. Адам не стал спорить. Знал, что бесполезно. Просто молча протянул ключ от своей тачки и собрал остальных ребят, чтобы обсудить план действий. – Я еду с тобой, – заявила Ники, когда я направился к внедорожнику. – Нет, Дэниел отвезет тебя домой, – возразил ей, даже не глядя. Разумеется, слушать меня она не стала. До чего же упрямая. Когда я сел на водительское сиденье, дверь со стороны пассажирского раскрылась и Николетта залезла в салон. – Я разве не ясно выразился? Она сложила руки на груди, бросая мне вызов. – Перестань тратить силы на спор. Я еду с тобой, это не обсуждается, – прикидывалась смелой, вот только голос все равно дрожал. Однако в остальном… вздернутый подбородок, упрямый взгляд. Я понимал, что не отступит, так что просто бросил: – Пристегнись. Триумфальный огонек в ее глазах согревал душу эффективнее любых слов. Усмехнувшись, я завел мотор и тронулся с места. Как и сказал Адаму, я не собирался тратить время на врачей. Поэтому отправился прямиком в квартиру. Она ближе особняка. Николетта уже бывала в ней ранее. До гибели Томаса. До нашего расставания. С тех пор в моих апартаментах мало что изменилось. Когда зашли, я прошел прямиком в спальню, бросил на тумбу ключи и телефон с треснутым экраном и принялся расстегивать рубашку. – Антисептик и бинты в ванной, – кинул через плечо, прекрасно слыша каждый шаг следовавшей за мной Николетты. Отбросив на кровать окровавленную рубашку, сел рядом с ней и поморщился. Рана оказалась чуть глубже, чем я рассчитывал. Но я все еще был уверен, что серьезных повреждений нет.
Спустя мгновение тишины он все же пошел в нужном направлении и замер прямо на углу, устремив взгляд на Марка с Николеттой. Они так и простояли все это время в объятиях. Даже жаль… Надеялся, перед Микаэлем развернется более жаркая сцена. – Что тебе от меня нужно? – резко спросил он, продолжая прожигать взглядом парочку. – Лишь самую малость – помочь мне сокрушить великого Красного Дракона. Тогда мы оба сможем вздохнуть свободнее. – Нет, – столь же резко ответил парень. – Не торопись с ответом, Микаэль. Я пришлю тебе номер, по которому ты сможешь связаться со мной в любое время. Ну, если вдруг передумаешь, – в чем я, впрочем, не сомневался. Даже на расстоянии прекрасно видел, как в нем закипала ревность и злость. Микаэль отключил звонок, более ничего не сказав. Затем попятился, а следом, развернувшись, взбежал на порог дома. Когда он скрылся внутри, я довольно ухмыльнулся. Осталось подождать. Еще немного.
На глаза навернулись слезы. Спустя миг остановилась, закрыла рояль и замерла. Гладкая поверхность дерева под пальцами хранила в себе неимоверное количество воспоминаний. Грудь переполняла благодарность, сосредоточившись в форме шара и распирая ребра. Казалось, еще немного – и она сама, без спроса, вырвется наружу. Я встала и направилась к Марку. Все это время он просто оставался на месте, безмолвно наблюдая за мной. Ноги застыли в паре шагов от него. Разум пытался сформировать нужные слова. – Ты даже не представляешь, какие эмоции меня сейчас переполняют, – сократив остатки расстояния между нами, я обняла Марка, прижавшись к крепкому торсу, и прошептала: – Спасибо. Вся искренность вплелась в одно простое слово. Прямо под ухом я различала ускорившийся темп его сердечного ритма. Мой тоже пустился вскачь, будто пытаясь подстроиться под него. Марк нерешительно, словно не веря в происходящее, одной рукой приобнял меня за талию, прижав к себе крепче, а другой принялся поглаживать волосы. – Не за что, малыш, – едва уловимый шепот дразняще коснулся ушей. Малыш… Именно так Марк называл меня прежде. Слово одновременно окутывало теплом, словно мягкий плед, и кололо сродни иглам дикобраза. Сладостная пытка. Мучительное блаженство. Боль и наслаждение в одном флаконе. Не знаю, сколько мы так простояли. По ощущениям целую вечность. Но нас еще никто не хватился, а значит, минуло совсем мало времени. Нас будто окутал незримый кокон безмятежности. Мы просто удерживали объятия, прислушивались к дыханию друг друга. И только рука Марка продолжала гладить меня размеренными движениями, нарушая чувство застывшего мгновения.
Когда я уже собралась ответить, занесла палец над экраном, Марк резко перехватил мое запястье. От неожиданности разжала ладонь, и телефон с грохотом отправился на пол. Я не сразу осознала, что произошло дальше, но спустя миг уже оказалась полностью прижата к стене лифта. В нос хлынул сводящий с ума аромат, а губы… губы ощутили мягкость губ Марка и легкое покалывание от его щетины. Рингтон продолжал звонить, заполняя пространство гитарным проигрышем, но разум уже затянуло зыбкой пеленой. Веки закрылись – на один, самый краткий момент, едва уловимое блаженное мгновение, – но тут же распахнулись, как только мозг стряхнул с себя причудливую дымку и влепил мне образную пощечину. Притворно расслабившись, я позволила Марку думать, что таю под его натиском, но на деле, как только он попытался углубить поцелуй, зацепила зубами его нижнюю губу и с силой сжала, пустив кровь. Зашипев, Марк отпрянул и отпустил меня, вместе с тем убрав руку с кнопки остановки. Я тут же повторно нажала на первый этаж, пока он смотрел на меня с каким-то причудливым азартом. Затем поднес пальцы к губе, стер капельку крови и взглянул на нее. Все с тем же энтузиазмом. – Точно амазонка, – пробормотал он себе под нос. – Если таков твой способ «поговорить», то держись от меня подальше, – отрезала я, поднимая с пола телефон. – Лишь импровизация. – Марк слизнул с уголка губ остатки крови и добавил: – Но оно того стоило. Двери лифта разъехались. Бросив на Марка последний разъяренный взгляд, я стремительно вышла в холл первого этажа и направилась к турникетам, на ходу набирая номер Микаэля. Он ответил с первого гудка: – Детка, все в порядке? – Да, прости, не услышала. – Ты уже закончила? Я жду тебя на первом этаже. Я резко остановилась и принялась вертеть головой по сторонам, поскольку как раз ступила в главный вестибюль «Кейн Корп». – Вижу тебя, – раздалось из трубки. – Чуть правее. – Повернувшись в указанном направлении заметила Майка. И тут же бросилась к нему. Я бежала к Микаэлю за утешением и защитой. Потому что знала – стоит мне сейчас оглянуться, и я непременно столкнусь со взглядом карих глаз. Стоит хоть на миг замешкаться, и сомнения растерзают в клочья мою решимость двигаться вперед. Стоит остановиться даже на секунду… и мне конец.
Остался последний документ. Дэни взял его в руки и отложил папку. Сперва он хмыкнул, следом нахмурился, а после с его уст слетело изумленное: – Вот черт! Я отставила чашку на столик и заглянула в лист, пытаясь понять, что он там увидел. – Что там? – Кажется, теперь я понимаю, почему Томас не торопился рассказывать Марку о своем расследовании… Я внимательно проследила за пальцем Дэни, указавшим мне место на отсканированном документе, напоминавшем выписку какой-то больничной карты. Край листа не попал на скан. Выглядело так, что его оборвали. Но в самом низу виднелась некогда рукописная заметка, позже обведенная в круг рукой моего отца. – Что здесь говорится? – Это выписка из медицинской карты Изабель Уоллс. Из больницы Бургхаузена. Когда дальнейших объяснений не последовало, я озадаченно посмотрела на Дэниела. Губы сжаты в тонкую линию. Брови сведены к переносице. Ошеломленный взгляд устремлен на бумагу. – Дэни, – я мягко потрясла его за руку. Устало откинувшись на спинку дивана, он наконец перевел растерянный взгляд на меня. – На момент аварии Изабель была на последних сроках беременности, – произнес он, не разрывая зрительного контакта. – Здесь говорится, что ребенка – мальчика – успели спасти. Я округлила глаза, еще не до конца осознавая сказанное Дэниелом. – То есть… – начала я, но он меня перебил, твердо кивнув. – Да. Где-то в Европе – предположительно, в той же Германии – у Марка есть брат.
Когда они с Майком стали спорить, а я вмешалась, пытаясь успокоить, и одновременно коснулась их обоих, мне вспомнилось, как в самую первую встречу энергетика Микаэля напомнила мне о Марке. И я сосредоточилась на этих ощущениях, желая сравнить их вживую. Тотчас пожалев об этом. Меня будто одновременно захлестнуло двумя волнами: одинаково яркими, вот только одна обжигала, а другая покрывала толстой коркой льда. В тот миг у меня перехватило дыхание. Поэтому я и сбежала из коридора, чтобы прийти в себя. Просто перевести дух. А когда вышла, первым, что услышала, стали слова Марка: «Вступай в ряды Драконов». Даже спустя несколько дней его предложение видится мне настоящей нелепостью. Но еще абсурднее, что, когда я уже открыла рот, намереваясь заявить, что Марк несет бред, Микаэль сказал, что согласен. Он даже не думал… Отчего у меня еще сильнее голова пошла кругом. Майк презирал Тигров, ему претило выполнять поручения брата, но он с легкостью решил продаться в рабство другой группировке? Он вообще в своем уме?
Я направился к Микаэлю, когда он развернулся обратно к мишени и совершил следующий бросок. Второй дротик тоже оказался в самой сердцевине, бок о бок с предыдущим. – Можешь выставить счет за кресло, оплачу. – Микаэль, не советую тебе со мной ссориться. Потерпишь поражение. – Я подошел уже почти вплотную, и теперь настал его черед напрячься от накалившейся атмосферы. – Я тебя не боюсь. – Может, и так, но нервничать его я заставил. Взгляд выдавал. Пусть и пытался скрыть тревогу за высокомерием. – И от Николетты не отступлюсь. У тебя не хватит денег, чтобы откупиться от меня.
Я кивнул, повернулся к мишени и мощным броском швырнул свой дротик. Втиснулся он четко между двумя, брошенными Микаэлем, сбрасывая их с мишени на пол. – Ладно, посмотрим, кто в итоге одержит победу, – вновь повернувшись к нему, я встретился с прямым, упрямым взглядом стальных глаз. – Только учти, что Николетта всегда, всю свою жизнь, выбирала меня. Такому, как ты, не разорвать этот круг. Так что не плачь, когда останешься ни с чем. В глазах Майка загорелся странный огонь – эмоция, которую мне не удалось распознать, – и на губах снова расползлась мерзкая улыбочка. – Вызов принят, Марк.
