Личные облака девушек были бледнее и проще. Они больше всего напоминали растекающийся птичий помет с темной катышкой в центре
Она думала, что сидящие перед ней люди пьют шампанское и весело о чем-то говорят. В действительности они занимались созданием причудливых разноцветных облаков, которые окружали их со всех сторон и заполняли собой номер. Первым делом Маша увидела черную тучу, которую вдвоем создавали лыжник и рыжеусый. Она казалась невероятно тяжелой, будто отлитой из свинца, и соединяла их шеи подобием жуткого испанского воротника, из-за чего в их движениях и появлялась доходящая до синхронности слаженность, которую Маша заметила несколькими минутами раньше. Но про это черное облако знали только двое мужчин, погруженных в него головами, а девушки не имели о нем никакого понятия. Девушки создавали свою собственную тучку, которая соединяла их вместе — тоже довольно мрачную, но не такую серьезную, как мужская: если та казалась металлической, то девичья была сделана из чего-то вроде потемневшей манной каши с торчащими из нее коричневыми шипами, на которые напарывалась то одна, то другая (обычно это происходило, когда они украдкой оглядывали друг друга). Точно так же, как девушки не знали про мужской свинец, мужчины не знали про тучку из испортившейся манной каши. И над всем этим в комнате сверкало и переливалось легкое, яркое и нарядное, хрустящее какими-то вкусными льдинками облачко нежно-розового цвета, которое собравшиеся создавали вместе — оно, как Маша догадалась, было их разговором.
похоже. Спорщики двигались, в точности как два медведя на палочке: они словно пилили нечто лежащее на столе невидимой пилой — рывками, коряво и угловато, но так самозабвенно, что сомнений в успехе предприятия быть не могло
Этикетку коробка украшал непонятный рисунок — комок спутанных ленточек вроде тех, что теледикторы носят на лацкане в международный день СПИДа. Только здесь ленточки были разных цветов, и их комплект как бы напоминал о всех бедах человечества сразу. Еще Маша подумала, что этот комок похож на какую-то недомысль, в которую так и не удалось слиться множеству разноцветных слов. Рядом с комком была надпись: РАЗ НАДО — РОСНАНО! Надпись отражалась в плоском донышке шампанской бутылки — и получался как бы перевод с вавилонского, разъясняющий скрытый в заклятии смысл: !ОНАНСОР — ОДАН ЗАР
— Значит, мы отправимся в Лос-Анджелес? — До Лос-Анджелеса еще целых девять месяцев, — ответил ангел. — Твоя жизнь начнется в другом месте. — Где? — Там, где сейчас твои папа и мама. — А как мы туда попадем? — Легко и быстро, — сказал ангел. — Гляди внимательно на свою звезду, и все случится само. Маша
Рядом с комком была надпись:
РАЗ НАДО — РОСНАНО!
Надпись отражалась в плоском донышке шампанской бутылки — и получался как бы перевод с вавилонского, разъясняющий скрытый в заклятии смысл:
!ОНАНСОР — ОДАН ЗАР
Слово «Россия» имело смысл, и он был весьма увесист.
— Ты будешь красивейшей жительницей этой страны, — продолжал ангел, — и многие светлые умы назовут тебя своей прекрасной дамой вместе со мной.
— А где именно в России я должна родиться?
— В Лос-Анджелесе, — ответил ангел.
Это слово тоже имело смысл, но он мало совпадал со смыслом первого.
В-третьих, он говорил.
Маше казалось, что в нее попадают мягкие шарики — это были обращенные к ней слова. Натыкаясь на нее, они взрывались смысловыми облаками, которые она каким-то образом понимала. Оказалось, она тоже умеет кидать такие шарики — и они, несомненно, долетали до цели, потому что ангел ей отвечал.
Что-то изменилось, и вокруг стало темно. Вернее, стало понятно, что вокруг темно, а как было раньше, уже трудно было вспомнить
