временами страдаем от депрессии. Постарайся, чтобы больше этого не было. Тебе так много дано: ум, очарование, презентабельность, чувство юмора, а самое главное – у тебя есть все мы, целая компания людей, которые верят в тебя».
Исследования показали, что даже на моторном уровне ребенок не следует установленной модели овладения навыками ходьбы или пользования различными предметами. Каждый младенец экспериментирует по-своему и через несколько месяцев обнаруживает или выбирает собственные моторные решения
и неожиданно – я даже не знаю, как это произошло, – я оказался внизу, у подножия холма, и левая нога подо мной была согнута противоестественным образом.
В экстремальных ситуациях у человека может разрушаться привычная картина мира в ее нормальных связях и отношениях. Первой моей мыслью было: вот с кем-то произошел несчастный случай, очень неприятный. И только спустя несколько мгновений я понял, что этот «кто-то» – я сам. Когда я попытался встать, оказалось, что нога безвольно болтается, как спагетти. Я осмотрел ногу – профессионально, так, как это сделал бы ортопед, демонстрирующий группе студентов поражение конечности: «Взгляните – вы видите полностью оторванные сухожилия четырехглавой мышцы бедра, коленную чашечку, которая болтается туда-сюда, и вывернутый в обратную сторону коленный сустав. При такой травме…» И, подумав это, я заорал: «… пациент орет!!!»
Акт письма, когда все идет хорошо, доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие и радость. Он уносит меня в иные края – вне зависимости от объекта описания, – где я полностью сосредоточен на работе и свободен от способных отвлечь меня пустых мыслей, тревог, занятий. Когда я пишу, время словно останавливается. Когда посещает меня это редкое, божественное состояние ума, я могу, не останавливаясь, писать, пока не перестаю видеть бумагу. Только тогда я понимаю, что пришел вечер, что за работой я провел весь день.
За свою жизнь я написал миллионы слов, но акт письма для меня сохраняет и вечную новизну, и вечное ощущения счастья – как и семьдесят лет назад.
Мы наслаждаемся полной и спокойной совместной жизнью – великий и неожиданный подарок, сделанный мне судьбой в уже преклонном возрасте, после целой жизни ожидания.
некий второй трансцендентальный момент эволюции, по теории Эдельмана, на основе более совершенных форм циркуляционной сигнальной активности стало возможным развитие у человека (и, вероятно, у некоторых других видов, включая приматов и дельфинов) «сознания более высокого порядка». Этот тип сознания несет в себе беспрецедентные возможности генерализации и рефлексии, различения прошлого и будущего. С ним, наконец, явились самосознание и идентификация себя в мире.
