главное в путешествиях — не конкретные места, а чувство дороги, кофе на заправках, случайные отели и знакомства.
Это очень здорово, когда люди могут вместе посмеяться. Это похоже на любовь. Не на романтические вздохи, а на нечто родственное, крепкое. Любой чужак становится близким после общего смеха. Так мы молодеем и становимся красивыми. И не одинокими.
Ненавижу слово «подросток». Этакое клеймо ущербности. Я человек, просто человек. И главная моя беда в том, что я завишу от вас — взрослых.
Мы завернули за угол как раз вовремя, чтобы увидеть отъезжающий троллейбус. Словно огромная синяя рыба вяло плеснула хвостом и скрылась в туманной мгле. Тупомордый рогатый сом. Мы ему ни к чему, он и так проглотил целую толпу бледных усталых людей. Они невкусные, на следующей остановке выплюнет.
Не то чтобы я сильно скучала по папе, просто часто чего-то не хватало. Все эти месяцы, с апреля по сентябрь. И вот сейчас до меня дошло, чего именно, — мне не к кому прислониться спиной.
даже о самых прекрасных гостях невозможно забыть, они каждую минуту ощущаются в доме, но только не Русик. Будто он всегда жил с нами
Терпеть не могу скайп. Людям и так непросто получать удовольствие от разговоров, а когда болтовня становится обязанностью, это вообще невыносимо. Но не будешь же в онлайне просто на кого-то пялиться, или читать книжку, или ещё что. Как объяснить, что тебе нужны не слова, а присутствие? Быть рядом, и всё.
К тому моменту папа уже отчалил во Владивосток по своим автомобильным делам. Чем конкретно он занимается, мне не объясняли, а я никогда особо не расспрашивала. Машинами. Папа работает, этого достаточно. У пап ведь так и должно быть: с утра обливаются одеколоном и уходят, возвращаются поздно, поругиваясь, что припарковаться негде, устало укладываются перед телевизором и начинают переключать каналы каждые пять секунд. Ну, ещё с ними можно пересечься на кухне ночью, когда у пап бессонница. Посидеть рядом, заглядывая в сканворд и прихлёбывая чай. Пухлые сборники сканвордов лежат стопкой на подоконнике, но прикасаться к ним запрещено, только папы могут вписывать мелкие буковки чернильной ручкой. «Архитектурный полукруг», — говорят папы. «Арка», — отвечают дочки. Такой разговор. Хороший, по делу. А если не спрашивают, помолчать тоже неплохо. Папы — вроде больших деревьев: сидишь в тени, прислонившись спиной к стволу, и ничего другого не надо.
прошлогодних листьях и глинистых тропках
У пап ведь так и должно быть: с утра обливаются одеколоном и уходят, возвращаются поздно, поругиваясь, что припарковаться негде, устало укладываются перед телевизором и начинают переключать каналы каждые пять секунд. Ну, ещё с ними можно пересечься на кухне ночью, когда у пап бессонница.