Юлия Шолох

Чёрный сектор

Подземка

ГЛАВА 1. Камеры

Она находилась под землей.

Зои поняла это, как только очнулась. Даже толком не успела разлепить глаза, а уже почувствовала, как тяжело давит на тело сгущённый воздух и как с еле слышным скрипом сдвигаются стены. Как они сжимают ей грудную клетку и не дают дышать.

У неё была клаустрофобия. Может, и не полноценная, но вполне себе неприятная. Дикий страх застрять под землёй. Умереть, заживо сжатой грунтом и камнями, лишённой движения и кислорода. Иногда в тёмных и тесных помещениях она начинала в деталях представлять эти ощущения, ждать страшную смерть и не сразу приходила в себя. Об этом никто не знал. Зои не ездила на метро и в поездах межконтинентальных тоннелей, не ходила на экскурсии в пещеры и даже в подвал дома старалась лишний раз не спускаться.

Если бы родители узнали, то, конечно, позаботились бы о ней. Но для того, чтобы узнали, нужна была тёплая обстановка и доверие. В Зоиной семье такого не было. Не потому, что они плохие, нет. Когда — то всё это было.

Но потом погибла Олеся. Убежала купаться без присмотра и утонула.

Никто не был виноват, но это «никто» ничего не значило и ничего не меняло.

Все очень сильно горевали. А потом решили, что им друг на друга плевать. По — видимому, так легче перенести возможную утрату, с которой так или иначе, поздно ли рано, но придётся столкнуться. Ещё легче можно переносить утраты, если умереть первому, но к такому Зои была не готова.

В общем, Зои молчала. В обычной жизни ей не часто приходилось находиться взаперти в тесном помещении, так что страх оставался сторонним наблюдателем и существовать не мешал.

А теперь она оказалась под землёй.

Зои, наконец, открыла глаза. Да, всё верно. Интуиция подсказала заранее, к чему готовиться. А внутреннее Я, как злобный гоблин, предвкушало панику. И, потирая ручки, жадно наблюдало со стороны.

Хорошо, что Зои привыкла бороться со своим внутренним Я. Бороться — и побеждать.

Вначале Зои огляделась.

Помещение без окон, с вентиляцией под потолком. Потолок высокий, выше трёх метров. Вентиляция работает, гудит, но этот непередаваемо мерзкий спёртый запах плохо проветриваемого места — его ни с чем другим не спутаешь.

Комната похожа на карцер или камеру. Ровные стены, покрытые сероватой плиткой, квадратная лампа на потолке, закрытая решёткой, и койка, на которой лежала Зои. Напротив, у стены, крошечный столик и табуретка. И больше ничего.

«Так. И как же я сюда попала?» — подумала она.

Зои напряглась и села. Голова, конечно же, закружилась. Она сглотнула, но слюны не было. Очень хотелось пить.

Но важнее всего было справиться с паникой. Зои посмотрела вперёд, стараясь ни на чём не фокусироваться, и тихо зашептала.

«Ничего не происходит. Стены не сдвигаются, воздух есть. Воды нет. Всё терпимо».

Она невольно тут же представила, что эта комната — ловушка без выхода начинает быстро наполняться водой. Сквозь вентиляцию, например. Не успеешь и глазом моргнуть, как воды окажется по самую грудь, потом она накроет с головой, потом поднимется выше — и даже если ты умеешь плавать, это не поможет, когда вода заполнит комнату полностью.

И вот наступает тот самый жуткий момент, когда ты не можешь вздохнуть, а в открытый рот вместо воздуха врывается вода. И ты не можешь её выплюнуть, ты давишься, ты тонешь…

Нет, нельзя. Зои потрясла головой — раз, другой. Прикусила до боли губу. Снова потрясла головой. Стукнула себя ладонью по лбу. И делала так, пока в голове не прояснилось.

Паниковать нельзя — в панике нет конструктивности и смысла. Вначале нужно попробовать понять, что произошло.

В стенах этой комнаты нет двери. Вообще. Как тогда она сюда попала?

Пол и стены выложены плиткой. Обычной керамической, дешёвой, но практичной плиткой. Что это значит? Как — то же она сюда попала. Не разбирали же для этого стену?

Но что она вообще помнит? Зои подёргала себя за мочку правого уха, потом ущипнула. Давай, вспоминай.

Точно! Они с Кирой… они ведь въехали в ту чёрную пелену!

Когда? Когда это было?

Зои вскочила и тут же рухнула обратно на койку. Железные ножки каркаса жалостно заскрипели.

Стой. Что тут у нас? Они въехали в пелену, о которой никто ничего не знал. Но… это человеческая постройка. Здесь всё устроено человеком. Всё какое — то древнее и дешёвое, но никак не инопланетное. Чем бы ни была пелена, сейчас Зои там, где были люди. Так что спокойно, думаем дальше.

Кира? Где Кира?

Где бы они ни была, здесь её нет.

А это ещё что?

Зои с изумлением посмотрела на себя и увидела, что не совсем одета. На ней были только трусики и футболка. Остальная одежда и обувь отсутствовали. Не только на ней — вокруг их не было. Зои даже под койку заглянула. Нет, ничего. Экрана, конечно, тоже не было.

Зои поёжилась. Она очень любила свою куртку и привыкла к ней, будто ко второй коже. И без неё было как — то не по себе. Не говоря уже про экран, обеспечивающий связь с сокурсниками.

Итак, что мы имеем?

Они въехали в пелену.

Дальше — провал. Зои очнулась в каком — то карцере, в комнате без окон и дверей, без унитаза и связи, буквально в одних трусах.

Последнее почему — то разозлило, да так сильно, что паника отступила. Зои вскочила на ноги, упёрла руки в бока и подошла к противоположной стене.

Она ничего не понимала.

Стена была совершенно обычной. Ни единой трещины или линии, никакой замаскированной двери. Зои проверила все стены и ничего не нашла. Стук по всем поверхностям и в углах звучал одинаково. Ни кнопок, ни панелей — тут не было ничего.

— Эй! — наконец, сказала Зои и подняла голову к потолку. Видимо, её сунули сюда сверху — там люк. От этой мысли — мурашки по телу, и горло снова трогает, примеряясь, липкий страх. Если это так, она ещё глубже в земле, чем казалось вначале. — Эй! Слышит меня кто-нибудь? Я хочу пить! Мне нужно в туалет!

Голос звучал жутковато — как громкий, неожиданный шум в полной тишине. Он бил по собственным ушам. Значит, тут ещё и звукоизоляция имеется.

Через несколько секунд вдруг вспыхнул белый контур на левой стене. Зои из осторожности отступила, но когда контур потух, на стене осталась дверь.

Зои беззвучно выругалась и медленно подошла к ней. Толкнула.

За дверью оказался санузел, отделанный такой же плиткой, что и камера. Раковина, унитаз и душевая кабинка. На стене на крючке висело простое белое полотенце. На деревянной табуретке лежал тёмно-серый комбинезон и комплект белья. Носков и обуви не было. На полу стоял рулон простой туалетной бумаги, кусок какого-то бесцветного мыла в мыльнице и небольшая мочалка.

И что это значит? Зои прикусила губу и стала думать.

Выходит, это люди. Выходит, на планете остались люди. И почему-то они прятались и не показывались курсантам, а Зои с Кирой, которым удалось до них добраться, они засадили в карцер.

Может, карантин? Ага, как же!

Или всё-таки не люди? Всё здесь знакомо и нормально… кроме контура, открывшего дверь. Зои была в себе уверена: она проверяла эту стену, и там не было ничего необычного, никакой пустоты. Человеческие технологии не могли такого сделать.

Или могли? Если начистоту, далеко не все технические новинки сразу становились известны общественности. Военные многое оставляют в тайне. А ещё бывают частные исследовательские компании, которые результаты своих разработок используют по своему усмотрению. При исследовании планеты частная компания вполне могла подать заявку и приехать сюда работать. На первый взгляд простое покрытие плиткой могло быть их новинкой. Оно могло, например, проецировать нужный звук и скрывать собой всё, что угодно. У Зои ведь никаких инструментов, только человеческие глаза, уши и руки, а их, как известно, легко обмануть.

И ещё странность, которая не сразу бросается в глаза, но настораживает. Тут всё… старинное. Железные койки и деревянные табуретки, и эта кривоватая простота интерьера — это всё просто пронизано древностью. Зачем базу строить так странно?

Но это все неважно.

Что дальше-то?

Зои решила, что кроме паники ей пока ничего не грозит, поэтому спокойно приняла душ, оделась и вернулась в комнату. Села на койку — обычный матрас, обтянутый простыней, и какая-то плоская подушка — и стала ждать.

Но ничего не происходило. Может, эти, которые ее сюда засадили, никак не могли решить, что с ней делать дальше? Почему они так долго тянут? Всё равно ведь придётся выпустить!

Через неопределённое время у неё заурчало в животе. Воды теперь было в достатке, а вот еды — ни крошки.

— Эй! — крикнула Зои потолку. — Есть хочу!

Она надеялась, что чудесным образом тут же откроется другая дверь или окно подачи, и оттуда заедет сервированный к обеду столик.

Но ничего такого не произошло.

Зои ждала минуту, две, десять.

— Эй! — повторила громче. — Я голодная! Хочу есть! И вообще — выпустите меня! Слышите? Какого чёрта вы меня заперли? Где Кира?!

Если её и слышали, то никак не реагировали.

Она начинала злиться. Встала и принялась ходить вдоль стен, надеясь найти что-нибудь полезное. Стучала в них уже от злости, с надеждой что-нибудь сломать. Но плитка держалась хорошо.

У Зои не было оружия. И никакого инструмента, которым можно было бы пробить или хотя бы расковырять стену. Можно, конечно, попробовать отогнуть и оторвать ножку кровати, но пока в этом нет смысла. Её сюда засадили, о ней позаботились, судя по одежде и предметам гигиены, то есть они знают, что Зои тут. За ней, скорее всего, следят, потому что отреагировали на просьбу о туалете.

Почему тогда не реагируют на просьбу о еде?

Единственное, что пришло Зои в голову — с туалетом не потерпишь, и если бы они не открыли дверь, ей пришлось бы делать свои дела прямо в комнате на пол. А они, кажется, не хотели доставлять ей таких неудобств. Насчёт еды ситуация обратная — вполне можно потерпеть.

Выходит, они просто не знают, что с ней делать. И не могут решить.

Зои бродила и думала, как бы заставить их себя выпустить.

Если она сломает кровать и попытается царапать ножкой плитку — это поможет?

Или если поставит табуретку на кровать и попытается добраться до вентиляции — это поможет?

Вот уж вряд ли.

Она раз за разом искала камеру, через которую за ней могли наблюдать, но ничего не видела. Сейчас камеры настолько микроскопические, что могут выглядеть как точка на стене.

Но даже точек она нигде не нашла.

Выхода нет. Ей придётся ждать.

Зои горестно вздохнула и забралась с ногами на кровать. Села, прислонилась спиной к стене и обняла руками колени.

Нужно ждать.

Чтобы ждать было не скучно, Зои попыталась подумать о чём-нибудь интересном. Но так уж вышло, что ничего интереснее происходящего сию секунду в её жизни не случалось. В карцере у неизвестных похитителей с неизвестными намерениями она ещё не сидела.

Она пыталась подумать о чём-нибудь приятном. О своих победах. Сколько сил было убито на то, чтобы их достичь! Сколько труда потрачено! Зои вспоминала лица зрителей, когда она выходила на ринг. Жадный восторг, которым они сияли. О том, как дрожали и звенели мышцы, когда Зои разогревалась перед боем. О том, как она в случае победы стояла в кругу света, поднимала голову и наслаждалась теми эмоциями, которыми фонтанировала толпа.

О том, как быстро это всё перестало иметь значение и не оправдывало затраченных на достижение результата сил.

С тех пор она, конечно, потеряла форму. И теперь не понимала — зачем вообще выбрала этот путь? Что он ей дал?

Она не могла сделать себе больно. Нет, физическая боль, конечно, отвлекала, но та внутренняя душевная боль, с которой Зои выросла в связке, словно сиамские близнецы, отступала ненадолго и всё равно возвращалась на место.

Сейчас Зои подумала, что, наверное, всегда хотела быть счастливой. Искала счастья, которое утонуло когда-то вместе с сестрой и утащило за собой на дно добрые чувства оставшихся членов семьи. Хотела, но не знала, как.

Одно время Зои пыталась отвлечься с помощью романов. Вот о чём можно было вспоминать долго!

Зои всегда выбирала партнёров отчаянных и бесшабашных. Вокруг неё, как и вокруг любой корпоративной дочери, вращалось много приятных молодых людей, которые были рады предложить себя в качестве, так сказать, компаньона на любой срок, но она выбирала только тех, кто действительно жил этим диким быстрым ритмом. Они любили поразвлечься и сделать это громко. Очень громко!

Да уж, Зои было что вспомнить. И приёмы в высшем свете, на которые они являлись в неподобающем виде, чтобы хорошенько растрясти это псевдоаристократическое болото. И странные вечеринки, которые закатывали для всех желающих, смешивая несмешиваемое и провоцируя скандалы и драки. И телевизионные камеры, которые с радостью снимали очередной бессмысленный и беспощадный кураж.

Были и не очень правильные поступки, вроде гонок над жилыми районами. К счастью, в тот раз обошлось без жертв, и с тех пор Зои таких пьяных выходок не повторяла. Не потому что боялась ответственности — нет, ей ничего не грозило. Но она могла забрать чью-то жизнь, а вдруг этот человек своей жизнью дорожил? Или она могла забрать вообще жизнь целой семьи. Детей.

Дети не должны умирать.

Поэтому Зои продолжала свои безумства таким образом, чтобы впутывать только взрослых особей, способных отвечать за свои действия. И да, вспомнить было о чём!

Но сейчас, в этот самый момент, ей почему-то казалось, что это всё делала не она. Вообще, если не врать самой себе, Зои казалось, что она как бабочка, которая, наконец-то, вылупилась только после того, как угодила на эту злосчастную планетку.

Кто бы знал! Она искала себя, искала покоя в большом мире, а нашла здесь, в космических дебрях, выживая. Разве не смешно?

Эта сторона — ну, что Зои не всё равно — оказалась даже для неё самой неожиданной. Забота о других — её ничему такому не учили. Помогать тем, кто в этом нуждается — она никогда не верила, что будет заниматься чем-то подобным. Всё получилось само собой, Зои и оглянуться не успела, а уже знала, кто из сокурсниц чем живёт, что не так, и как им помочь. И это было ей не в тягость.

Забавно, чего уж там.

Зои улыбнулась. Потом подумала — и упала на кровать, уставилась в потолок. Ей было хорошо.

Недолго. Очень скоро хорошие воспоминания закончились, их сменил страх. Не только страх спёртых помещений без выхода, но и страх за Киру.

Где она? Хорошо, если тоже просто сидит в такой же комнате. Что вполне вероятно. А если нет? Если нет?

Нужно как-то держать себя в руках, но как это сделать, если ни о чём другом думать не получается — только о том, как бы отсюда выбраться? Если бы был хоть малейший шанс проломить стену, Зои обязательно попыталась бы.

Ожидание всё же вымотало Зои, и ей стало страшно.

Совершенно неожиданно она почувствовала на глазах слёзы. Наверное, стоит всё же сломать койку и бить по стенам — это лучше, чем лежать и рыдать, и сжиматься в комок, и хныкать от удушливой паники.

Зои села, спустила ноги с кровати, яростным жестом вытерла лицо, да так, что расцарапала щёки жёсткой тканью комбинезона.

В этот момент противоположная от койки стена пропала.

Зои застыла, не опустив рук.

Напротив была такая же камера. Один в один, как отражение в зеркале.

Только там, внутри, на койке сидел мужчина.

Огромный. Зои и сама была немаленьких габаритов, но этот явно не заметил бы её «достижений». Он был хмур, смотрел исподлобья. А Зои таращилась на него во все глаза, считывая информацию.

Мужчина тоже босиком, но не в форменном комбинезоне, а в футболке и шортах — правда, тоже из тёмно-серой ткани. Короткие светлые, с лёгкой рыжиной, волосы, серые глаза, массивный подбородок и широкий лоб, выдающий немалую упёртость своего хозяина.

Неужели киборг?

У него не было одной ноги. Вернее, до колена левую ногу заменял протез. И хотя существовали современные протезы, которых не отличишь от настоящих частей тела даже на ощупь, этот словно демонстративно был комбинацией из стальной кости, опутанной проводами, и полупрозрачной кожи. И, кажется, правая кисть у него тоже была… не было. Но это не точно — тут протез отличался от остального тела только оттенком кожи.

Мужчину изучающий взгляд Зои не волновал. Он продолжал сидеть, широко развернув плечи — массивный, неподвижный и угрожающий.

Зои моргнула. Почему он смотрит так, будто перед ним враг?

Раздалось звяканье.

Она невольно перевела взгляд на источник звука. Их камеры разделял узкий коридорчик, по которому сейчас полз какой-то невысокий, похожий на плоскую коробку робот с двумя подносами в руках. Еда. Кажется, им привезли еду.

Но подождите… тут, напротив, человек?

Зои вдруг вскочила и бросилась вперёд, и только когда протягивала руки, подумала, что эта странная стена, которая может становиться прозрачной, наверное, не так проста. Что она вовсе и не исчезла, иначе бы этот мужик не остался так спокойно сидеть на месте. Что она, вероятнее всего, ещё и может сделать больно — обжечь или током шарахнуть.

Но тут Зои уперлась руками в слегка пружинящую поверхность. И ничего не случилось. Она надавила сильнее — ничего не произошло, эта энергетическая перегородка никак не реагировала, но и не пропускала.

Зои нахмурилась и пнула перегородку. Несильно, так как была босиком.

Ничего. Пальцы только ушибла.

Мужик продолжал сидеть и смотреть на неё, изучать с каким-то исследовательским интересом. Судя по нему, Зои вела себя предсказуемо и делала именно то, что должна была делать.

Тогда Зои прижала ладони к перегородке и прижалась к ней лицом, щекой. Прилипла вся, рассматривая его заново.

— Кто ты? — спросила Зои. Непонятно, что это за место, но она ничего не слышала, пока тут сидела. Жаль, очень жаль, что перегородка звуконепроницаемая.

— А ты? — вдруг раздался мужской голос.

Зои замерла. Он что, слышал? И отвечал? Ну да, его губы шевельнулись.

Или показалось?

— Ты меня слышишь? — громко спросила Зои, распластавшись по перегородке и водя по ней руками.

— Я не глухой.

Но кажется, хамоватый. Зои промолчала, но от перегородки отлипла.

В это время скрежет раздался прямо у её ног. Это робот с подносами подобрался совсем близко. Зои посмотрела вниз. Тот постоял пару секунд напротив её ног, потом проехал ещё на полметра дальше и пустил в сторону камеры Зои небольшой прямоугольник света, который впитался в перегородку. Потом ловко задвинул туда поднос с едой.

Дыра? Он продырявил перегородку?

Зои быстро опустилась на пол и протянула руку, но пальцы вместо отверстия снова нащупали только прежнюю упругую поверхность.

— Чёрт!

На всякий случай она поводила руками ещё и ещё, и вокруг. Нет, никаких дыр не было. Робот тем временем пересёк коридор и остановился у стены напротив. Повторил процедуру — мужчина не сдвинулся с места. Потом робот развернулся и неторопливо укатил по коридору вдаль.

Зои встала.

Есть хотелось жутко, но её больше интересовал мужчина в камере напротив. Зои подошла вплотную к перегородке и крикнула:

— Ты кто?

— А ты? — хмуро спросил он.

— Я первая спросила!

Он моргнул.

— И что, что первая?

Зои задумалась. Действительно, ничего.

— Кто ты? Где мы? Почему мы здесь? Где девушка, которая была со мной? Что происходит? Откуда ты тут взялся?

— Девушка? — мужчина на миг поднял брови, но тут же снова нахмурился.

— Да! Нас было двое! Где она?

— Не знаю.

Зои устало привалилась лбом к перегородке.

— Где мы?

Тут мужчина встал. Миг — и он стоял у своей перегородки. Зои подняла голову. Он был высоким и массивным. Ей даже хотелось отшатнуться, но она не стала. Упрямо посмотрела ему в глаза.

— Кто ты? — спросил мужчина.

— Я человек.

— Откуда ты здесь?

— Снаружи. С поверхности планеты.

— Как ты сюда попала?

— Не знаю, — Зои покачала головой. — Мы с Кирой… с подругой нашли чёрную пелену и заехали в неё на транспортёре. Больше я ничего не помню, очнулась здесь.

— Как ты оказалась на планете? Кто ты такая?

— Я студентка. Мы… я и другие студенты упали сюда… потерпели кораблекрушение. Несколько месяцев мы жили у катера, потому что не могли улететь — тут ведь нет связи. Потом мы нашли заброшенную базу. Мы думали, все люди отсюда улетели. Но кажется, нет?

Он и глазом не моргнул.

— Дальше. Рассказывай дальше.

— Дальше мы с Кирой устали искать местный разум и въехали в чёрную пелену, которая посреди джунглей. Хотели, чтобы всё закончилось. Не важно, как.

Зои вдруг поразила невероятная догадка. Она вцепилась пальцами в пелену и подалась вперёд.

— Ты местный разум?

Мужчина глупо моргнул — раз, другой.

— Чего?

Нет, это не был местный разум. Это был… военный. Скупые чёткие движения, вопросы в лоб, морда кирпичом. Ну, конечно!

— Ты военный! — обрадовалась Зои. — Точно! Из исследовательской группы? Охрана? Наблюдение? Да?

Он осторожно кивнул.

— И когда все улетели, ты почему-то остался, да? Мы ведь сейчас на планете?

Снова кивок, какой-то замедленный и неторопливый.

— Мы где? — спросила Зои. — На базе? Под землёй?

— А ты как думаешь?

— Да не знаю я! Просто скажи, где мы!

— Я не знаю.

Они долго и молча смотрели друг на друга. Зои чувствовала какое-то странное напряжение. Во взгляде мужчины был какой-то холодный интерес и ни капли радости от встречи с себе подобной.

— Как тебя зовут?

— Димитр.

— Зои.

— Приятно познакомиться, Зои.

Он врал. Ничего ему не было приятно, судя по лицу и тону.

— Ты здесь давно?

Она подняла руку на уровень его лица и прижала ладонь к перегородке. Вдруг захотелось так сделать.

Димитр тут же насторожился. Краем глаза стал следить за рукой Зои, будто бы она могла одним броском добраться до него и сжать ему горло, к примеру. Или выколоть глаза. В общем, будто он допускал возможность нападения.

— Димитр, ты тут давно? — повторила Зои, пытаясь поймать его взгляд.

— Я?

Он коротко взглянул на Зои и вдруг отступил в глубину комнаты. Повертел головой.

— Сейчас закроют стены.

— Что?

Зои сразу поняла, о чём он. Сейчас стена перестанет быть прозрачной. И она снова окажется взаперти.

— Нет! — закричала Зои, толкая прозрачную перегородку. — Нет! Не нужно закрывать стены!

Димитр продолжал наблюдать за ней. Сам он вёл себя спокойно — наверное, привык. А Зои нет! Ей не хотелось оставаться в одиночестве, среди пустых стен.

— Нет! — Зои ударилась в перегородку плечом — вдруг получится, и она вывалится в коридор.

По лицу Димитра проскользнула снисходительная усмешка. Видимо, тоже когда-то пробовал так сделать.

— Не нужно закрывать стены! Что вообще происходит? — кричала Зои. За мгновение перегородка под рукой затвердела, и вот уже Зои ломится в непрозрачную плитку.

— Чёрт!

Она отпрыгнула в сторону. Сердце безумно колотилось. Не верилось, что эта плитка только что возникла из неоткуда.

— Димитр! Ты меня слышишь? Слышишь? — Закричала Зои во всё горло.

Прислушалась. Ничего. Эта проклятая стена закрывала не только вид, ещё она не пропускала звуки.

Проклятье!

Что же это за фигня такая? Жуткое место… Димитр тут, кажется давно. Сидит в этой камере, возможно, месяцы? Или годы? Вон, совсем свыкся.

Зои невольно схватилась руками за горло. Сипло вздохнула. Годы? Годы! Паника приближалась.

Если он сидит тут годами, то и она может просидеть. Её могли запереть надолго, а не на время, чтобы обдумать, что с ней делать.

Могли запереть навсегда.

Зачем? Что тут происходит?

В ушах стучали молотки. Кровь гудела в жилах, как будто вскипала. Зои прежде не сталкивалась с таким сильным приступом паники. Да, однажды она столкнулась с горем — с огромным горем, с которым, кажется, не справилась. Её просто снесло, как цунами сносит щепку, и долго болтало в морских пучинах безразличия. Зои даже не помнила, как выкарабкалась на берег — видимо, врачи вытащили. По крайне мере, она ещё долго принимала целый спектр препаратов.

Теперь её собиралось снести паникой.

Стой. Стоп!

Нужно было отвлечься. Зои сжала кулаки и развернулась кругом.

Конечно! Поднос!

Ей же принесли обед. Или ужин, или даже завтрак. В любом случае, это съедобно и прибавит сил. Силы нужны.

Зои схватила небольшой поднос, на котором помещалась всего одна накрытая крышкой тарелка, пластиковый стакан, тоже с крышкой, и булочка. И ложка.

Поставила поднос на столик, села. Открыла крышку. В тарелке были куски чего-то разноцветного в белом соусе.

Зои понадеялась, что это овощи. Осторожно попробовала — недосолено, но съедобно. Буквально через минуту тарелка уже была пустой.

Остатками булки Зои вытерла соус и тоже съела. В кружке было что-то вроде компота, почти несладкое.

В общем, есть можно. Но на обед ушло всего минут пять. Потом Зои вернула крышки на место, отодвинула поднос к стене и стала бродить по комнате в поисках какого-нибудь занятия.

Если эту стену оставляют надолго, то она тут с ума сойдёт!

Но если будут кормить три раза в день… И за это время она будет успевать разговаривать с Димитром, то, может, и продержится.

Хотя «продержится» — это когда знаешь конечный срок заключения. Тут он отсутствовал. Сколько её будут здесь держать?

Нет, об этом думать точно не стоит.

Зои, понурившись, добралась до койки, упала на неё и свернулась клубком. Она никогда себе такого не позволяла после того ужаса, когда не стало сестры. Всегда считала, что способна справиться с чем угодно и даже ждала их, этих жутких испытаний. Хотела их. Жаждала. Но сейчас передумала. Вместо желания ломиться напролом вдруг захотелось спрятаться. Неизвестно от кого.

Наверное, только чудом Зои сохранила разум в последующее энное количество времени. Она перепробовала всё: пела песни, отжималась и приседала, стояла на голове, сочиняла стихи.

Когда раздался еле слышный щелчок, и стена снова стала прозрачной, она вихрем слетела с кровати и прилипла к прозрачной перегородке.

Димитр выходил из своего санузла. Увидев Зои, он удивился. Кажется, она одичала.

— Сколько ты здесь? — закричала она, распластав на поверхности перегородки ладони. — Сколько ты здесь сидишь?

И столько отчаяния было в собственном голосе, что Зои стала неприятна самой себе. Она даже на миг отвернулась, но услышать ответ было важнее всего. Ведь это единственное живое существо в округе!

— Я не знаю, — осторожно ответил Димитр и медленно закрыл дверь.

— Почему ты такой спокойный? Как ты не сошёл с ума? Как ты держишься?

Он не спеша подошёл к перегородке.

В коридоре тем временем загрохотал робот с очередными подносами. Зои попробовала заглянуть и увидеть, откуда тот приезжает, но не получалось. Кроме стены, ничего было не разглядеть. С другой стороны коридор заканчивался у их камер тупиком.

Димитр молчал. Смотрел, будто раздумывал над чем-то важным.

— Как ты держишься? — крикнула Зои почти с отчаянием. Он не разговаривает. Как он может с ней не разговаривать? — Ну? Что молчишь?

Мужчина вскинул голову.

— У тебя что, и мозги искусственные? — разозлилась Зои. — Ты можешь сказать, почему ещё не свихнулся?

Она слышала, как робот оставил поднос и забрал старый. Как повторил ту же процедуру у перегородки Димитра.

— Чего уставился?

Зои вдруг стукнула по перегородке. И ей показалось, что та дрогнула. Тогда Зои принялась изо всей силы стучать по ней ладонями, а потом, когда ничего не изменилось, завизжала и стукнула кулаком.

С непривычки сразу разбила костяшки.

Димитр изумлённо хлопнул глазами. Зои закричала, развернулась и стала колотить по перегородке пяткой.

Сейчас она снова закроется, потемнеет, а эта сволочь слова доброго не может сказать! Хоть слово, твою мать! Несколько секунд — и ей снова сидеть в одиночестве часами… часами…

— Стой! — вдруг крикнул Димитр. — Скоро нас…

В этот момент перегородка стала стеной. Просто за миг! Зои отпрянула. Это не могла быть человеческая технология. Она водила по поверхности ладонями. Люди не умели ничего такого делать! Даже ничего похожего!

Она попятилась назад, глаза болели от напряжения.

Стоп. Стоп! Отставить панику.

Зои зажмурилась и остановилась.

Он сказал — скоро нас… Нас — что?

Гадай, не гадай — всё равно не угадаешь.

Но, кажется, он хотел её остановить. Как-то успокоить.

Прикинув так и эдак, Зои решила, что слова Димитра несли какую-то надежду на лучшее. Что вскоре их просиживание в камерах изменится. Как? Остаётся только предполагать.

О, если бы было легко ни о чём таком не думать!

Зои только через какое-то время вспомнила про еду. В этот раз — каша с кусочками чего-то мясного и снова компот с хлебом.

Потом Зои решила медитировать. Однажды она смотрела документальный фильм о человеке, который попал в ловушку в горах и просидел там почти месяц без еды, в тёмном и узком каменном мешке. И дождался спасения. Когда его спросили, как ему удалось сохранить разум, человек сказал, что медитировал. Чтобы не свихнуться, он закрывал глаза и позволял своему сознанию просочиться в тонкий мир.

Нужно попробовать — она же ничего не теряет. Вначале Зои уселась на пол, но ей было очень твёрдо и дискомфортно. Потом перебралась на койку, легла на спину. Расслабилась. Подумала, что это какая-то не совсем подходящая поза для медитации, но решила, что ей плевать — главное, что удобно.

И попыталась «позволить своему сознанию просочиться в тонкий мир».

Сознание, как назло, отказывалось куда-то просачиваться. Оно цеплялось за Зои и панически верещало, как маленькая, но цепкая обезьянка.

Мы заперты! Замурованы! Похоронены заживо! Мы умрём!

Какое там любование миром! Зои не могла даже на секунду отвлечься от настоящего: запертой одиночной камеры и полной, мать её, неизвестности!

Она долго пыталась и потерпела сокрушительное поражение!

В общем, каждая секунда становилась для неё пыткой. Она даже считала их, эти проклятые секунды, сбивалась и считала снова. Пару десятков тысяч насчитала — и бросила.

Потом непроницаемая стена вновь исчезла. Зои с трудом сдержала дрожь нетерпения, которая подбивала её немедленно броситься на эту преграду и разрушить её. Как могла медленно обернулась.

За преградой стоял Димитр. Совершенно неподвижный. И слишком близко.

— Выходи, — Сказал он, еле дёрнув подбородком.

ГЛАВА 2. Он знает

Зои медленно пошла в его сторону, невольно подозревая, что это может быть каким-то обманом. Может, злая шутка? Но мужчина стоял в коридоре — совершенно точно не в камере, а прямо на полу, по которому прежде катался робот с подносами.

Зои задержала дыхание и переступила черту, разделяющую комнату и коридор.

Переступила, как ни в чём не бывало, никто и ничто не пытались ей помешать.

Только тогда она пристально посмотрела на человека, ожидающего её в коридоре.

Чтобы взглянуть ему в лицо, ей пришлось задрать голову. Между прочим, с таким Зои сталкивалась в своей жизни крайне редко.

Почему-то Димитра не радовало, что появилась Зои. Его лицо имело недовольное, суровое выражение, взгляд был холодный и отстранённый. Типичный военный. Короткие русые волосы, серые стальные глаза, квадратная челюсть. Нос сломан и не подвергался косметической коррекции. Хотя, если у него протез напоказ прозрачный, что ему нос?

На его груди и руках бугрились мышцы, шея была, как у быка. И временами зыркал он на неё, если честно, как на нечто крайне неприятное. Другая на месте Зои струсила бы. Но ей увиденное понравилось, уж неизвестно, почему. Нервы, в общем, пощекотал, чего скрывать.

И конечно, от исчезновения преграды Зои внутренне просто балдела. Она мгновенно погрузилась в какое-то блаженство, которого не удалось достичь в процессе медитации, а сейчас оно наполнило тело под завязку.

— Ты военный? — спросила она вполне доброжелательно.

— Да, — рявкнул Димитр. — А ты кто такая?

— Я же сказала. Я студентка АМК-и. Нас тут много, весь выпускной курс. И курсанты ещё. Вашей Космодемии. Мы потерпели крушение и упали на планету на аварийном катере. Месяца четыре уже, как топчем поверхность. Ты про нас не слышал?

— Студентка АМК-и? — по лицу Димитра прекрасно был виден происходящий в его голове мыслительный процесс. Он слышал название и теперь выковыривал его из дебрей памяти. Потом внезапно вспомнил, что за АМК-а такая — видимо, именно этим объяснялся его хмурый и стремительный повторный осмотр.

— Хочешь сказать, ты студентка АМК-и? — быстро переспросил Димитр.

— Именно.

— Откуда у планеты Чёрного сектора катер со студентами АМК-и? — Димитр подпустил в голос издёвки.

— От верблюда! Ты думаешь, я вру, что ли? — обиделась Зои. Опять такое открытое пренебрежение, будто студенты АМК-и не люди и всю жизнь сидят в сейфе под охраной.

Некоторое время она беспомощно смотрела на него и хлопала глазами. Как-то неправильно складывалась их встреча. Хотя, что с него взять — он же военный!

— Студентки АМК-и выглядят не так, — заявил Димитр через время. Видимо, обдумал информацию и сделал свои, какие-то непонятные выводы.

— Да ну? Откуда ты знаешь, как я выглядела до того, как сюда свалилась? Может, тогда я выглядела как образцовая студентка АМК-и. И вообще, откуда тебе знать, как мы выглядим? Ты же сам в Космодемии учился, верно?

— Откуда ты знаешь?

— Да от тебя за версту военным снобизмом несёт!

— Я не сноб.

— Ну да, ну да. Тут, вместе с нами, ещё и ваши курсанты — выпускная группа, и вы как из одной формы все вылеплены. Жаль, что тебе не они попались, да?

— Понятия не имею, о чём ты.

— Говорю, если бы я могла, с удовольствием отправила бы вместо себя курсантку! С ней тебе было бы проще договориться?

— Договориться? — он напрягся. Судя по глазам, мозги у него так и скрипели, когда он пытался что-то решить.

Зои не понимала, почему он такой деревянный. Почему он ей не рад?

Глаза Димитра дёрнулись в сторону, но упрямо вернулись к ней. Потом он задрал голову и выпрямился — чисто курсантское движение. Зои часто такое видела, даже на борту корабля. И когда курсанты вернулись из джунглей. Стоит такой, весь расслабленный, и только командир голос подал — раз! — и будто всю ночь навытяжку стоял и ждал приказа.

Зои вдруг хмыкнула и отвернулась. Поболтали — и хватит.

Коридор шёл метров на десять вперёд и заканчивался раздвижной автоматической дверью.

Обе камеры — и Зоина, и Димитра — были открыты. А дальше стена была сплошной до самого выхода. Зои подошла к ней, потрогала плитку. Потом её озарило.

— Камера! Тут тоже могут быть камеры?

Димитр услышал вопрос и, подумав, пожал плечами.

— Тут может быть Кира, да? — Зои стукнула кулаком по стене. — Ну же! — повернулась к Димитру и крикнула: — Да не стой ты как истукан, чёрт возьми! Скажи что-нибудь! Тут тоже камеры?

— Может быть. Я не знаю.

— Тут может быть моя подруга?

— Подруга?

Он повторял, как попугай. И следил пристально, будто боялся упускать из поля зрения хоть на секунду. Но совсем не потому, что боялся остаться один.

— Если бы там были камеры и люди, ты бы знал?

— Я бы знал, — кивнул Димитр.

Пришлось поверить на слово. И опять ничего добавлять к сказанному он не собирался.

Тормоз какой-то.

Зои мысленно плюнула на него и пошла вдоль стен, осматривая их снизу доверху. Она искала панель, которая регулировала стены, или хотя бы какой-нибудь индикатор состояния, но ничего не нашла.

Дверь, стоило к ней приблизиться, отъехала. Видимо, датчики движения стояли.

Зои переступила порог. Опять коридор — правда, гораздо шире и короче. В конце разветвляется. На стенах тоже плитка, только тёмно-серая, с синей подсветкой.

В любых незнакомых местах нужно сразу идти налево, вспомнила Зои. И пошла налево очень быстро. Ей захотелось немедленно узнать, где выход. Что снаружи?

В конце концов Зои побежала. Она видела несколько открытых проходов, ведущих в разные комнаты, в том числе в столовую, в смотровую с большим экраном на стене и мягкими креслами и в тренажёрный зал. Но вскоре, пробежав коридор по кругу, снова очутилась у прохода к камерам.

Коридор оказался кольцевым и никуда не выводил.

Здесь по-прежнему стоял Димитр. Зои чуть не налетела на него, ошалело посмотрела ему в лицо и неожиданно отступила.

Её поразила собственная неожиданная реакция. Словно её ледяной водой с головой окатило. Но не помогло, и тело снова охватил внутренний жар.

Всё, что она видела — его хмурое лицо, короткую тень от ресниц на щеке, подбородок, отмеченный щетиной, толстую шею и грудь, покрытую пластинами мышц — всё это вдруг вызвало в ней чисто женскую реакцию. Зои даже пристально смотрела на него пару мгновений и только потом отвела глаза.

Вспомнила всех своих «подружек». Именно так назывались в её среде альфонсы-любители, которые были готовы на всё, только чтобы побыть возле больших денег, с которых им в руки могли просыпаться крошки. А то и целый кусок упасть.

Все они были очень красивыми. Зои нравилось с ними куролесить и безобразничать, устраивать всяческие авантюры. Но физически они её не особо привлекали. Без секса не обходилось, конечно — адреналин часто вызывает возбуждение, — но это было… как-то не так, как хотелось.

Вообще в жизни Зои о женском влечении была всего одна история, самая первая любовь. Тогда, конечно, ей казалось, что это навсегда, и любит она не пронзительные синие глаза, плоский живот и подтянутую задницу, а его красивую душу. Ну-ну. С ним Зои лишилась невинности, о чём потом не раз жалела. Когда он вдруг затребовал себе подарки и финансовую помощь, на его теле будто появились ценники. И Зои поняла, что не готова платить. И любовь как-то сразу прошла. В общем, с тех пор Зои всегда выбирала себе в пару красавчиков, которые были физически слабей и ни на что не претендовали.

А Димитр явно не был. В смысле, слабей. Зои прекрасно сознавала границы своей физической силы. Даже когда была в форме, с Димитром ей было бы не совладать без специальных устройств. Ну, разве что застать его врасплох. Разве что разжалобить и обмануть… и то вряд ли.

Но если раньше она таких мужчин просто недолюбливала, то сейчас отчего-то почувствовала нечто другое. Какую-то вспышку или молнию, толком не объяснить. Но от неё неприятно ныло в животе.

И это было, как гром среди ясного неба.

— Прогулялась? — довольно грубо спросил Димитр и сложил ручищи на груди.

— Кхе, кхе, — прокашлялась она. Вот же приплыли! Бред какой-то — слова вымолвить не может.

— Да я не против, можешь побегать. Хотя в спортзале есть визуализированная беговая дорожка.

Зои вытолкала из головы весь этот образ горячего дикого мужлана, который её вдруг так привлёк, и спросила:

— Где выход?

— Какой выход?

— На поверхность! Это ведь база, да? Мы под землёй?

Димитр в своей обычной манере промолчал, сверкая глазищами. Зои мысленно чертыхнулась.

— Выход наружу где?

— Нет выхода.

— Не может такого быть. Тебя что, замуровали здесь?

Он коротко глянул. Так, будто эта неуместная шутка попала в точку. Но это не могло быть правдой, потому что Зои находилась тоже тут, внутри. И она как-то сюда попала.

— Ты не знаешь, где выход? — зашла Зои с другой стороны.

— Думаю, выход так же закрыт, как стены камер.

Во-от. Зои, наконец, получила какой-то полезный ответ. Она, не подумав о последствиях, подошла к Димитру очень близко и, внимательно наблюдая за его лицом, спросила:

— Кто? Кто закрыл стены?

Ей казалось, это архиважный вопрос! Но его лицо осталось невозмутимым, а глаза вдруг поползли вниз — туда, где у Зои заканчивался вырез комбинезона.

— Я давно не видел женщин, — вдруг сказал Димитр. Как-то отрешённо и буднично, безо всякого подтекста.

— Не видел женщин? Тут ещё есть кто-нибудь? Мужчины?

— Нет.

— Ты что, тут один?

Он неопределённо пожал плечами. Зои мотнула головой, сосредоточилась.

— Кто и как закрывает и открывает стены? Ты же знаешь! Ты предупредил меня, что нас выпустят. Откуда ты знал? Но… кто нас выпустил, если тут никого нет?

Димитр молчал. Кажется, ему доставляло удовольствие следить за тем, как она нервничает.

— Да ответь ты, в конце концов! — Зои не выдержала и вдруг толкнула его ладонью в плечо. Только сама вздрогнула и отшатнулась, почувствовав тепло его тела.

Оказывается, она очень давно не прикасалась к человеку. Да ещё к мужчине. Это прикосновение невольно разошлось по ней, как круги по воде.

— Слушай, студентка, — он поморщился и недовольно почесал плечо — то место, к которому прикоснулась Зои, будто от её прикосновения ему стало щекотно. — Лучше меня не трогай. И не пищи тут — в ушах звенит. И вообще пореже мне попадайся.

Он развернулся и ушёл по коридору. А Зои, практически буквально придерживая рукой отпавшую челюсть, осоловело смотрела ему вслед.

Не пищи? Он сказал ей: не пищи?

И действительно ведь, сказал.

* * *

Следующие пару часов Зои искала. Ни на секунду не присела, облазила всё, куда только смогла добраться. В кухонном блоке обыскала все продуктовые шкафчики. В комнате отдыха просмотрела развлекательную консоль со списком доступных игр и фильмов. Склад осмотрела поверхностно — лазить в каждый ящик было невозможно. Прошлась вдоль коридоров, прощупывая и прослушивая стены, включая и выключая свет, отслеживая провода.

Она не нашла комнаты управления. И совершенно точно в коридоре была пара стен, которых быть, по всем логическим размышлениям, не должно.

Всё это время Димитр находился в спортивной комнате на тренажёрах. Конечно, Зои и туда заглянула. Он как раз бегал на беговой дорожке. Конечно, он услышал Зои — её сложно было не заметить, — но сделал вид, будто не слышит. Смотрел строго вперёд, на визуализацию парка, пока Зои ходила вдоль стен и проверяла тренажёры — нет ли на них посторонних управляющих устройств.

Итак, спустя два часа Зои поняла, что:

1. Отсюда нет выхода наружу. Если он есть, то закрыт тем же способом, каким были закрыты стены в камерах. Ну, или просто замурован.

2. Получить информацию можно только от Димитра.

Вся сложность заключалась в том, что Димитр отказывается сообщать информацию. Зои выдохлась в процессе поиска, отправилась в столовую и заварила себе самую большую порцию ванильного кофе с кокосовым молоком и сливочной пенкой.

Ситуация, конечно, совершенно дикая. Бывший военный, который сидит взаперти… сколько он тут сидит? — неизвестно. При этом он выглядит так, будто всегда мечтал о такой жизни. Может, и правда, всегда хотел быть отшельником? Но нет, Зои не верила. Конечно, существуют люди, которые терпеть не могут всех остальных людей. Но сидеть взаперти? Нет, тут что-то не так. Вот если бы он жил на поверхности, в лесу, в хижине, тогда Зои могла бы допустить вариант добровольного ухода от цивилизации. Но не теперь, не теперь…

Димитр, конечно, что-то знает. Но не желает разговаривать. Почему? Зои терялась в догадках. Совершенно очевидно только, что он не собирается ей ничего объяснять.

Дикость какая-то!

Значит, главная цель у нас такая — разговорить Димитра и узнать как можно больше об этом месте, решила Зои. Понять, как отсюда выбраться.

Только как ег

...