Однако по неестественным позам мисс Ивенс и Виктора он немедленно понял, что это ТЕЛА ЕГО ДРУЗЕЙ, но не его друзья. Тело Фионы Ивенс расположилось по одну, ближайшую к Галанту, сторону кровати, тело колумбийца — по другую.
и еще один парень, норвежец Кнут, как Гамсун, — он очень гордился своим именем, благодаря ему я заинтересовался Гамсуном, — мы застряли в асид-периоде надолго.
Мы, американцы, выходим из моды. Мы, бывшие столько времени избалованным сыном человечества, сыном-вундеркиндом, не хотим уходить со сцены. Мы исполняем трюки, хотя они уже наскучили залу. Но нас выставят, как выставили других до нас. Символ нашего бессилия — старик в Белом доме.
известное, 1970 года, фото CBS, где Джанис в дурацкой меховой шапке с брошью боком сидит на круглом табурете и одна рука ладонью вверх выставлена на зрителя. Улыбочка широкого привольного безумия…
Плюс нездоровое сознание редактора литературного журнала нашептывало Галанту, что человеческие существа начинают иметь какое-либо значение только после того, как они превращены в героев литературных произведений. До момента превращения в героев истории и Бизи, и Исайя, и мисс Ивенс — лишь капли плазмы.
Снег перестал. Начался тотчас же медленный процесс таяния, мучительный и некрасивый. Сквозь тонкий слой снега на знаменитой площади выступили побочные продукты празднества. Банки, бутылки, картонные пакеты, разнообразные упаковки, из которых человеческие организмы извлекли пищу и напитки. Мусор был посыпан слоями еще не потерявшего веселых цветов конфетти.
