Поэты Пушкинской поры
Поэтами пушкинской поры (иногда — пушкинской плеяды) называют авторов, которые жили и писали в период творчества русского гения — Александра Сергеевича Пушкина (1799–1837).
Стихотворения поэтов пушкинской плеяды стали фундаментом золотого века русской литературы.
«Что особенно важно — техника поэтов золотого века никогда не отстает от вдохновения. Их поэзия совершенна, даже когда это малые поэты; когда же речь идет о великих— то это, безоговорочно, великая поэзия» — отмечала критика XIX века.
В сборник вошли произведения В. Жуковского В.А., Кюхельбекера В.К., Козлова И.И., Давыдова Д.В., Батюшкова К.Н., Вяземского П.А., Баратынского Е.А. и других.
Стихотворения поэтов пушкинской плеяды стали фундаментом золотого века русской литературы.
«Что особенно важно — техника поэтов золотого века никогда не отстает от вдохновения. Их поэзия совершенна, даже когда это малые поэты; когда же речь идет о великих— то это, безоговорочно, великая поэзия» — отмечала критика XIX века.
В сборник вошли произведения В. Жуковского В.А., Кюхельбекера В.К., Козлова И.И., Давыдова Д.В., Батюшкова К.Н., Вяземского П.А., Баратынского Е.А. и других.
Кітаптың басқа нұсқалары1
Поэты Пушкинской поры
·
Пікірлер1
Дәйексөздер22
Погибший в роковом огне
Завидной смертию, над Плейсскими струями.
Но вид не страшен был; чело
Глубоких ран не сохраняло,
Как утро майское веселием цвело
И все небесное душе напоминало.
Завидной смертию, над Плейсскими струями.
Но вид не страшен был; чело
Глубоких ран не сохраняло,
Как утро майское веселием цвело
И все небесное душе напоминало.
Погибший в роковом огне
Завидной смертию, над Плейсскими струями.
Но вид не страшен был; чело
Глубоких ран не сохраняло,
Как утро майское веселием цвело
И все небесное душе напоминало.
Завидной смертию, над Плейсскими струями.
Но вид не страшен был; чело
Глубоких ран не сохраняло,
Как утро майское веселием цвело
И все небесное душе напоминало.
Жизнь
Сначала жизнь пленяет нас:
В ней все тепло, все сердце греет
И, как заманчивый рассказ,
Наш ум причудливый лелеет.
Кой-что страшит издалека —
Но в этом страхе наслажденье:
Он веселит воображенье,
Как о волшебном приключенье
Ночная повесть старика.
Но кончится обман игривой!
Мы привыкаем к чудесам.
Потом – на все глядим лениво,
Потом – и жизнь постыла нам:
Ее загадка и развязка
Уже длинна, стара, скучна,
Как пересказанная сказка
Усталому пред часом сна.
Сначала жизнь пленяет нас:
В ней все тепло, все сердце греет
И, как заманчивый рассказ,
Наш ум причудливый лелеет.
Кой-что страшит издалека —
Но в этом страхе наслажденье:
Он веселит воображенье,
Как о волшебном приключенье
Ночная повесть старика.
Но кончится обман игривой!
Мы привыкаем к чудесам.
Потом – на все глядим лениво,
Потом – и жизнь постыла нам:
Ее загадка и развязка
Уже длинна, стара, скучна,
Как пересказанная сказка
Усталому пред часом сна.
