Я знаю, что истинной любви не испытаю никогда... Знаю потому, что для женщины истинная любовь значит покоряться, находить счастье в покорности, а я по своему характеру не могу покоряться... Два-три раза я почувствовала, что вот-вот стану рабой, что возле этого человека я таю, расплавляюсь... И я сразу же бежала прочь...
— Зачем же? Кто унизится — будет возвышен...
— То же самое говорил, когда мне было восемь лет, священник, которого я очень любила... А я унижаться не могу.
«Я знаю, конечно, что ты не можешь любить меня, что ты меня только терпишь; рядом с тобою, полной силы и огня, я скучен и безгласен; но у тебя возвышенная душа, и в данных обстоятельствах она получает возможность раскрыться во всем своем благородстве».
Перечитав письмо, она подумала, как это не раз случалось в последние месяцы: «Мужество или гордость?» Оба чувства так тесно переплелись, что она не могла отличить одно от другого.
Июль стоял дождливый, прохладный, и Париж был окутан печалью и мглой. Безработица росла. Вслед за германской маркой у финансистов стал вызывать тревогу фунт стерлингов. Сильнейшие грозы покрывали аллеи Булонского леса жесткими белыми градинами. Дениза
