Оглавление

эпизод 1

Время 05:57.

«Думай, Кай, думай!» — говорю себе и мысленно осматриваю всю нашу психиатрическую больницу. Такую переполненную всякими личностями, но такую пустую, покинутую всеми моими друзьями и преданную единственным оставшимся другом. Какой сейчас резон что-то вписывать в книгу жнеца и получать награду? Теперь для кого? То ближайшее будущее, которое, в атмосфере потустороннего, было для меня светлым временем, перечеркнуто и потеряло всякий интерес. Тебе же было известно про моё слабое место, и наступил на кровоточащую рану. Убил так просто меня…, но я знаю…, что надо сделать…. Взял со стола листы и перевернул их, чтобы ещё раз прочитать имя больного, который повинен в причинении смерти. У меня есть двадцать секунд, чтобы отомстить и жестоко его наказать, и вот они, сверяемые с часами… Десять секунд — и перо в руке поставит точку в моих метаниях…. Пять — и… вывожу в книге жнеца….

Последняя песчинка в часах не упала, а, наоборот, остановилась в верхней части, ознаменовав то, что и время на наших часах тоже остановилось. Стрелки замерли на отметке 05:59.

Жнец убрал костлявую руку с книги и демонстративно скинул ту со стола на пол. Сделав пару шагов и наклонившись за ней, я резко отпрыгнул. Блин…, что за…?! Из неё постепенно стала возвышаться фигура очередной ведьмы.

— Ведьма твою мать! Ты опоздала…, и я не успел… — обречённо разбинтовывая свои клинки, вымолвил я и пренебрежительно кинул их в нечисть, давая понять, что я не представляю для нее никакой опасности.

Спустя непродолжительное время, ведьма обрела форму довольно молодой девушки с тёмными волосами, в чёрном кожаном костюме и с четырьмя руками, держащими цепи. Смотря на меня пристальным взглядом, она встала с колен и медленно подошла ко мне, протянув сначала одну руку, а следом — и все остальные.

— Тебе здесь не место, — прошептала она, схватив меня за шею и приподняв в воздухе.

Никогда бы не подумал, что чувства и эмоции будут диктовать мне правила жизни и ставить меня перед фактом о времени смерти. Уныние и отчаянье парализовало мою волю и свободу выбора. Не могу перестать думать о лучшей жизни, не познав худшую смерть. Отсутствие сна и аппетита вызвало у меня сильнейшее внутреннее возбуждение и одновременно полное подавление действий, сжимая часы в минуты, а минуты превращая в бесконечность дней и ночей, проведённых в психиатрической больнице. В состоянии стресса я сблизился с людьми, которые находятся в такой же ситуации и в той же психушке, что сформировала во мне убийственное душевное состояние. Что будет со мною в случае нарушения распределения эмоциональной нагрузки? Смогу ли соскочить с роли марионетки своих же эмоций? В чём я уверен точно, так это в том, что счастливым не стану, имея большее, но могу обрести душевное спокойствие, нуждаясь в меньшем.

С этого момента, я начну рассказывать подробнее об участи, которую приготовило мне моё же подсознание, вернувшись на некоторое время назад.

Мое имя — Кай, и оно довольно непростое и нетипичное для того места, куда волею судьбы я попал ну совсем не по своему желанию, а как минимум по воле моей матери. Нахожусь в больнице, а точнее в обычном дурдоме, выстроенном из красного кирпича более ста лет назад. Сразу скажу, что не надо выдумывать мне всякие диагнозы, типа шизофрении, либо ещё какое расстройство личности. Мне 42 года, не женат и не хочу, т.к. не считаю, что способен нести ответственность за кого-то ещё кроме себя. Да и за себя, со слов окружающих, не парюсь. Печально, конечно, осознавать, особенно когда в редкие трезвые часы это похоже на правду. Не так давно мы с не просыхающими от алкоголя товарищами отдыхали на даче у одной «мамзели», которая благородно приютила меня на несколько дней после мимолётного знакомства на просторах социальной сети. Естественно, я пока при правах, как на машину, так и на бренное тело Светланы, которая утром собралась на работу и, не намереваясь совместно встретить следующее прекрасное майское утро, благополучно свалила от меня. От безысходности допил какую-то жидкость в бутылке, докурил пару «бычков» из пепельницы в виде трёхлитровой банки и разочарованно направился к своему, да-да, к своему автомобилю отечественного производства черного цвета. Конечно, не годовалый и не пяти, но вполне гоночный, очень даже способный домчать до любого выбранного мною места, где всегда мне рады, но не домчал…. Получилось, что точкой на карте, где меня ждали, оказалась психиатрическая больница. Печально, но после того, как проехал мимо мамкиного дома, я, не разуваясь, залетел на своей тачке прямо в соседский палисадник Сергея Ивановича. В прошлом уважаемого председателя СНТ «Ударник» и просто отличного крикливого дядьки. По пути, точнее в конце пути, пришлось на всех парусах въехать и обнять фонарный столб. Сам-то я вроде как не пострадал, ну, может, слегка руль зацепил, но мамка моя, с целью избежать различных неприятностей, вызвала специфическую помощь, которая меня очень даже скоро привезла в дурдом. Так я оказался в данном заведении на несколько дней, чтобы подлечиться от зеленого змия и, как говорится, «не отсвечивать». Что касается больницы, где меня разместили и даже предложили мне сходить по-маленькому, то хоромы те ещё. Помещение представляло собой огромный коридор в длину метров пятьдесят, в ширину — около пятнадцати, а в высоту — четыре метра. Видно, что ремонта там не было со времён СССР. Но признаки какой-то деятельности по латанию дыр в стенах и на потолке, со следами весеннего протекания талых вод, слегка заметны.

Повсюду свежие толстенные слои нанесённой штукатурки, но из-за отсутствия денежных средств на краску и тому подобное, думаю, что натяжные и подвесные потолки радовать мой взгляд в ближайшее время на третьей кушетке в первом ряду не будут. Кровати расставлены по казарменному принципу, в три ряда, и благодаря такому расположению я могу наблюдать за всеми больными, которые здесь проходят лечение, да и просто проходят мимо. Свой первый день нахождения в дурдоме я провёл на своём спальном месте, по той причине, что такого большого количества различных эмоций я не испытывал давно, а может, даже никогда, особенно на фоне отрезвления и болезненных ощущений в голове. Были гнев и любовь, вызванные малознакомой Светкой с дачи. Страх за то, что могу провести здесь на кровати ни один день. Грусть, что попал в огромное помещение с толпой людей — пациентов, не считая медицинский персонал, где чувствую себя одиноко и потерянно. Одновременно удивляюсь и радуюсь тому, что не разбился на смерть на глазах у матери и крикливого соседа Сергея Ивановича. Не остался прикованным к кровати, как овощ, а имею возможность свободно рассматривать дырявый потолок и людей, шастающих мимо. Тут же испытываю к ним отвращение, т.к. многие не считают нужным дойти до туалета и шарахаются по коридору вдоль спальных мест, мимо меня, чтобы освободить свои «задние фильтры» и скинуть балласт через отверстия штанин. Потихоньку наступил вечер, и боль в голове усилилась, видимо, из-за «алкашки». Прошел обед и ужин, на которые желания идти не было. Жажда давала о себе знать, и полторашка воды, предоставленная мне любезно санитарочкой Любой, помогла скоротать время и дожить до того, как по распорядку дня всех больных проводили до их коек. С пожеланиями спокойной ночи в 22:00 дежурная медицинская сестра Ира выключила свет.

эпизод 2

Утро началось с того, что я увидел на противоположной стене, на высоте чуть выше человека среднего роста, круглые кварцевые часы с нарисованным корабликом внутри. Время, которое они накрутили своими стрелками, совпадало с подъёмом согласно распорядку дня, а именно 06:00. К этому выводу я пришёл очень просто. Отделение стало напоминать большой муравейник, где больные, не успев раскрыть глаза, рванули к туалету. Даже не для того чтобы справить нужду, а чтобы успеть стрельнуть хоть какой-нибудь зажеванный бычок сигареты. Мое спальное место территориально находилось очень выгодно, поскольку происходящее передо мной как на ладони, и я мог легко, не вступая ни с кем в контакт, быть в курсе всего и в среде пациентов, и в среде медицинского персонала. Подождав час-полтора, когда дым развеялся, а медперсонал провел влажную уборку, я сгонял по-быстрому в туалет и, выходя из него, обратил внимание на одного из больных, закурившего сигарету и вставшего на секунду у открытого окна, зарешёченного снаружи. Почему на секунду, да потому, что стоять на одном месте он в принципе не умел. Его движения напоминали жизнь марионетки, которой управлял мальчик лет восьми. Окружающие называли его Костя Кент, по той причине, что курил он исключительно одноименные сигареты, которые ему раз в неделю по субботам приносила мать. Навскидку рост у него метр шестьдесят. Настолько худой, что прослеживающаяся явная сутулость, заставляла его грудную клетку прилипать к позвоночнику. Стрижка — короткая, одет в спортивный костюм. Топчась с ноги на ногу, Костя втягивал дым, как волк в мультфильме «Ну погоди», смотрел в окно и приговаривал: «Вооо, вооо… суббота, дааа, мать ща придёт, сигареты принесёт, дааа, сигареты, погода шепчет, займи, но выпей, на реке бы искупаться, дааа, мать придёт, как, интересно, „Сокол“ в футбол сыграл? Какой счёт? Пивка бы стакан, дааа… домой бы… твой взгляд, твой смех… займи, но выпей». Мои попытки заговорить с ним потерпели неудачу. Вставить своё слово в его разнообразный монолог не может никто, даже медперсонал, который всеми правдами и неправдами, в лице санитарки Любы, пытался утянуть Костю на спальное место. Люба мне показалось сразу очень привлекательной женщиной лет тридцати, с приятным голосом без намёка на курение всякой гадости. На фоне различных неприятных запахов, курсирующих по всему отделению, её аромат тела, способный излечить любой насморк, глубоко проник в мой мозг и сразу создал для меня образ идеальной спутницы. Ух, какая женщина! Мне бы такую! Светлые локоны до самой красивой в мире попы, огромные и голубые до безобразия глаза, а также бюст, способный открыть любую дверь и спасти жизнь при лобовом столкновении. И всё это прикрыто светлой униформой, которая, в лучах солнца, создаёт призрачный эффект полного присутствия, а при полёте фантазии — и полного погружения. Не женщина, а просто фея… Костя же в свою очередь очень настойчиво ждал маму, что привела его сюда и обязательно должна скоро его забрать. У него же есть дом, мать, интерес к жизни. Есть потребность ею наслаждаться вне стен больницы. Веселиться, отдыхать не на санном матрасе, а на своем диване перед телевизором. Ощущать заботу мамы не только в субботу, а каждый день, с понедельника по воскресенье. Все эти мысли вынуждали Костю Кента быть отстраненным от окружающих, жить в своём мире, быть потерянным и озадаченным, чувствовать беспокойство и постепенно терять надежду вернуться когда-либо домой, не понимая саму причину нахождения здесь. Он просто покинутый теми, кого так сильно любит с детства. Я по-прежнему нахожусь на третьей кушетке в первом ряду, смотрю в потолок, иногда по сторонам, чтобы ещё раз разглядеть Костю и понять цель его пребывания в этом месте. Таким образом, может быть, избавиться от тяжёлого психологического состояния, которым я себя нагрузил. Часы по-прежнему висели передо мной на стене, и стрелки постепенно подошли к 14:00, а именно к тихому часу. Медперсонал зашевелился по коридору, и санитары стали разгонять больных по своим спальным местам. Особенно активно себя проявляла медсестра Ирина, которая не стеснялась в выражениях и могла сходу нацепить на себя облик лидера группировки «Ленинград». Ира являлась полной противоположностью Любочки и в отличие от неё, легко может разом втянуть в себя пару сигарет, а также зазевавшегося мужичка, так как складки по всему телу, образованные весом в центнер, к этому располагают. Прикрыв глаза, я провалился в сон, который перенёс меня домой, к телеку с приставкой, к холодильнику с холодным пивом, к пюрешке с котлетой маминого производства…, к КРИКАМ, ШУМУ, БЕГОТНЕ! И здесь я проснулся, раскрыв ошалелые глаза и, вместе с одеялом, попытавшись вскочить до самого потолка. Но удержал себя в руках и задался вопросом: «Что произошло?» Часы показывали 16:20. Осмотрелся по сторонам и от окружающих получил страшную информацию о Косте, который ждал и ждал свою мать, но что-то там за забором пошло не так у его родных, и мама в эту субботу не появилась. Когда все находились на своих спальных местах, Костя проскочил к окну рядом с туалетом, запрыгнул на подоконник и, используя свою худобу, постепенно просочился между прутьями решётки. А это на третьем этаже, довольно высоко, учитывая старину здания и высоту потолков. В результате он осмелился спрыгнуть вниз на участок земли, покрытый различной весенней травой, и, миновав ветви березы, перевернулся несколько раз вокруг себя, оказался лежащим на животе. В таком положении Костя отчётливо увидел в дали родной город, в котором он жил до больницы. Увидел тропинку, замусоренную «бычками», которые он и такие, как он, выбрасывали из окна, ведущую к основной дороге на территории больницы. Там дом. Костя оперся на поцарапанные руки. Привстал на ноги, попытавшись сделать шаг в сторону свободы от надоевших ему стен, и рухнул на землю с резкой болью в ногах, а именно — в правой лодыжке. Это не позволило Косте придерживаться и дальше своего дерзкого плана и вынудило ползком, оставляя кровавый след на свежей майской траве, двигаться обратно в больницу. Помощи он не ожидал, так как был уверен в своём побеге и сделал шаг к свободе с полной убеждённостью в том, что его никто не видел. Ситуация осложнялась тем, что его рана проявлялась в виде открытого перелома. Порвав футболку с тремя полосками на рукаве, он, как мог, обмотал ногу. Прошло достаточно времени, прежде чем Костя добрался до подъезда, ведущего в больницу. По лестнице поднялся к двери, над которой находился звонок, означающий полную капитуляцию и признание самого себя неудачником целиком и полностью. В отделении никто не заметил его отсутствия, и медичка Ирина сразу подняла панику после того, как беглец осмелился позвонить. Его ногу обработали, перевязали, а самого Костю обматерили, уложив на кровать и зафиксировав на ней руки вязками, представляющими тканевые пояса шириной пять-семь сантиметров и длиной два метра.

Стрелки на часах незаметно дошли до 22:00. В течение дня я не обзавёлся ни друзьями, ни товарищами. По-прежнему нахожусь на третьей кушетке в первом ряду, смотрю в потолок и искренне сочувствую тому пареньку, который, несмотря ни на что, смог хотя бы попытаться усмирить свою тревогу и грусть, пусть ценой боли и неудачи.

Эпизод 3

Ночь прошла спокойно, по крайней мере, в моём восприятии окружающей меня реальности. Часы на стене никуда не делись и показывали ровно 06:00. Ст