по-моему, так было всегда! — заявил Дик. — Либо ты превращаешься в посредственность, либо вся твоя жизнь — это непрерывный стресс! Вот многие и не выдерживают…
то лишь в книгах пишут, что душевную рану можно исцелить. Как будто она ушиб или царапина! Да, рана может затянуться, в какой-то момент может даже показаться пустяковым порезом, но исчезнуть полностью — никогда! И уж если быть предельно искренним, то, пожалуй, итогом наших душевных страданий становятся и не раны вовсе, а непоправимые увечья. Человек может целый год не вспоминать, что у него нет пальца или глаза, однако это совсем не значит, что наступило исцеление!
И словно в награду за то, что он оказался отзывчивее других и не прошёл мимо столь трепетно хранимых ею сокровищ, за то, что сердца их пускай недолго, но бились в унисон — то есть за сущий, казалось бы, пустяк! — она на полном серьёзе обещала ему всю себя!
Увидев, как выдававшая ему письма девушка, придвинув к столу грудь, успела таким образом удержать чуть было не упавший на пол листок бумаги, он задумался о том, как всё-таки различны телодвижения мужчин и женщин.
Их окрыляло понимание того, что их любовь не имеет ничего общего с теми банальными и пошлыми супружескими изменами, о которых им порой приходилось слышать в обществе! Ни о каком чувстве вины здесь не могло быть и речи, ведь их соединила череда совершенно случайных событий, которые были столь многочисленны, что вывод напрашивался сам собой: они рождены быть вместе!
Тогда Розмари, всё ещё чуть слышно всхлипывая, встала и, подойдя к зеркалу, принялась расчёсывать свои волосы. Следуя сложившейся ещё в детстве привычке, она провела по ним гребнем ровно сто пятьдесят раз. Затем ещё сто пятьдесят. А когда правая рука у неё заболела, она взяла гребень в левую и начала всё сначала…
