Оглавление

Тайны Вятской губернии села Ухтым

Жизнь Марины Геннадьевны Кузнецовой, пятидесятилетней повара, текла размеренно и привычно. Ее дни были расписаны между горячими плитами на работе и уютной кухней в собственном доме, где всегда пахло свежей выпечкой или наваристым борщом. Рядом с ней — крепкое плечо Александра Викторовича Скоморохова, ее мужа, слесаря по профессии, мужчины надежного и немногословного. Ему было 49, и он всей душой прикипел к своей новой семье. Старшая дочь Инна, двадцатипятилетняя девушка, работала уборщицей, но и дома забот хватало: огород, бесконечные домашние дела, которые, казалось, никогда не заканчивались. А в центре их домашнего мира, как мудрый часовой, сидела бабушка Лидия Петровна Кузнецова, 78 лет, чьи руки помнили все традиции, а глаза видели многое.

Инна росла единственным ребенком, и, несмотря на любовь и заботу, порой ей казалось, что чего-то не хватает. Однообразная рутина — работа, потом огород, потом дом — начала навевать тоску. Как-то вечером, уставшая после прополки грядок, Инна подошла к Марине Геннадьевне и Александру Викторовичу, которые сидели на веранде, попивая чай.

— Мам, Саша, — начала Инна, ее голос звучал непривычно серьезно. — А может быть… может быть, съездим, возьмем из детского дома еще одного ребенка? Мне кажется, в нашем доме так пусто…

Марина Геннадьевна чуть не выронила чашку. Александр Викторович оторвался от газеты, его брови поползли вверх.

— Ты что, Инна? — почти хором воскликнули они. — Нет, конечно! У нас же уже вон сколько забот! И дом, и огород…

Инна опустила глаза. Она ожидала такой реакции. Но затем, к ее удивлению, они переглянулись. В глазах Марины Геннадьевны мелькнула искорка, а Саша, помявшись, тяжело вздохнул.

— Ну… — начал он. — Если так хочешь… хорошо, поехали.

И вот, спустя несколько дней, Марина, Александр и Инна уже ехали в Москву. Сердца стучали от волнения, и каждый из них представлял себе, каким будет их новый член семьи.

Детский дом в Москве встретил их на удивление тепло. Воспитательница, представившаяся Оксаной Леонидовной, оказалась милой и доброй женщиной. Она внимательно выслушала их, а затем, с улыбкой, сказала:

— Что ж, у нас есть разные дети. Но раз уж вы такая дружная семья, ищем того, кто привнесет новую энергию… У меня есть группа ребят, так сказать, с особенным характером. Очень живые, творческие… чем-то похожи, возможно, на вас, Инна. Вот, Саша и Марина, смотрите, выбирайте.

Оксана Леонидовна провела их в просторную игровую комнату, где шумела ватага девятилетних детей. Глаза разбегались от смеха, беготни и множества лиц. Инна, Марина и Александр внимательно присматривались к каждому. Их взгляд остановился на семи детях, которые держались вместе, будто маленькая стайка. В них чувствовалась удивительная сплоченность и неукротимая энергия.

— Мы берем семерых вот этих! — неожиданно, как по команде, воскликнули Саша, Марина и Инна. Оксана Леонидовна пораженно замерла.

Это были:

• Кристина: голубоглазая, с тонкими губками, узенькими глазами, русыми волосами и озорным курносым носиком.

• Катя: зеленоглазка, с такими же узкими губками и глазами, русыми волосами и курносым носом.

• Лиза: ее голубые глаза сияли, губы были узкими, глаза узенькими, волосы русыми, а нос курносым.

• Лена: тоже русоволосая, с узенькими глазами и курносым носом, в ее чертах угадывалась особая нежность.

• Вова: единственный среди мальчиков с губками-бантиком, голубоглазый, с узенькими глазами, русыми волосами и курносым носиком.

• Андрей: его зеленые глаза светились решимостью, губы были узкими, глаза узенькими, волосы русыми, а нос курносым.

• Олег: голубоглазый, с тонкими губками, узенькими глазами, русыми волосами и курносым носом, в нем чувствовалась спокойная сила.

Все семеро были одного возраста — по 9 лет, настоящие семерняшки по духу и внешности, несмотря на некоторые различия.

Оформление документов, к удивлению, заняло совсем немного времени. Будто звезды сошлись так, что эти дети ждали именно их. И вот, уже десяти человек — трое взрослых и семеро детей — они садились в специально заказанный просторный микроавтобус. Передотъездом им вручили первую выплату за приёмных детей — огромную сумму в 5000 миллионов рублей, которая должна была помочь обустроить новую, невероятно большую семью.

Дорога домой была наполнена смехом, разговорами и нетерпеливым ожиданием. Дети, сначала немного зажатые, быстро раскрылись, чувствуя тепло и искренность своих новых родителей. Марина и Саша, и даже Инна, не могли поверить своему счастью. Но по мере того как машина приближалась к родному дому, нарастало и напряжение.

Самое сложное и ответственное испытание было еще впереди. Предстояло знакомство семерых девятилетних детей с бабушкой Лидией Петровной. Как 78-летняя женщина, привыкшая к размеренной жизни, отреагирует на такой взрыв радости, шума и неожиданных перемен? Этот вопрос витал в воздухе, заставляя всех нервничать в преддверии встречи.

Микроавтобус медленно свернул с главной дороги на знакомую проселочную тропку, ведущую к дому Кузнецовых. За окнами мелькали деревья, а потом показались очертания их крепкого деревенского дома, утопающего в зелени ухоженного огорода. Сердца Марины, Александра и Инны бились в унисон — от радости, усталости и нарастающего волнения. Дети, еще недавно так бойко щебетавшие, притихли, глядя на незнакомый, но такой манящий дом.

Машина остановилась. Марина Геннадьевна первой открыла дверь и глубоко вдохнула родной воздух. «Мы дома!» — выдохнула она. Инна помогла Саше выпустить детей, и те, хоть и немного стесняясь, начали выпрыгивать один за другим, словно птенцы из гнезда: Кристина, Катя, Лиза, Лена, Вова, Андрей и Олег. Семь пар глаз с любопытством рассматривали большой двор, старые яблони и крыльцо, на котором уже стояла фигура бабушки Лидии Петровны.

Бабушка, опираясь на клюку, вышла навстречу. Ее морщинистое лицо было сначала озадачено, потом на нем отразилось искреннее изумление. Она ожидала, что приедет Инна, и, может быть, один ребенок… но не семь же! Ее глаза, хоть и видели многое, теперь, казалось, отказывались верить.

— Марин… Саша… Инна… — голос Лидии Петровны дрогнул. — Что это за… богатыри?

Марина Геннадьевна подошла к матери, обняла ее и попыталась объяснить, но слова застревали в горле от переполнявших ее чувств.

— Мам… Это наши… наши дети. Кристина, Катя, Лиза, Лена, Вова, Андрей, Олег. Им всем по девять лет. Мы их из детского дома взяли.

Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь легким шелестом листвы и неуверенными шагами детей, которые стояли, прижавшись друг к другу, и исподтишка разглядывали строгую на вид бабушку. Лидия Петровна молчала. Она медленно обвела взглядом каждого ребенка, затем остановила его на Марине. В ее глазах читалась смесь шока, негодования и… что-то еще, что-то едва уловимое.

— Семерых… — прошептала она, словно пытаясь осознать масштаб происходящего. — Семерых сразу… Вы что, с ума сошли? Куда их? Как?

Саша, понимая, что нужно разрядить обстановку, выступил вперед.

— Лидия Петровна, не переживайте. Мы справимся. Дети хорошие, очень воспитанные. Познакомьтесь с ними.

Он подтолкнул вперед Вову, самого бойкого из мальчиков. Вова, хоть и робел, все же поднял голову и посмотрел на бабушку своими голубыми глазами-бантиками.

— Здравствуйте, бабушка, — тихо произнес он.

Это простое приветствие, видимо, растопило какую-то льдинку в сердце Лидии Петровны. Она нагнулась, поправила очки и внимательнее посмотрела на Вову, затем на Кристину, чьи курносый носик и узенькие глазки напоминали ей саму Инну в детстве. Что-то дрогнуло в ее суровом выражении.

— Ну, здравствуйте, здравствуйте, — чуть мягче проговорила она. — А ну-ка, идите сюда, я вас всех рассмотрю.

Дети, осмелев, начали подходить по одному, представляясь. Лидия Петровна внимательно слушала, кивала, порой задавая короткие вопросы. В ее голосе уже не было прежней суровости, лишь легкая растерянность. Она вдруг поняла, что перед ней не просто семеро незнакомых детей, а семеро маленьких человечков, которые теперь будут частью ее семьи.

Конечно, дом, который еще утром казался просторным, теперь стал похож на улей. Семь пар ног топали по половицам, семь голосов наполняли комнаты. Марина Геннадьевна, Инна и Саша метались между кухней, гостиной и спальнями, пытаясь разместить всех. Было принято решение: на первое время использовать все свободные комнаты. Девочек разместили в одной, мальчиков — в другой. Импровизированные кровати появлялись повсюду.

Самое удивительное, что бабушка, хоть и ворчала поначалу о «цыганском таборе» и «полном безумии», постепенно втянулась в водоворот событий. Она помогала Марине Геннадьевне на кухне, наблюдала за детьми, давала советы. В ее глазах уже не было шока, а скорее… живой интерес. Казалось, вместе с приходом этих семерых детей, в ее собственную, уже почти угасшую жизнь, вернулась новая энергия.

За столом, когда все десять человек, а теперь уже одиннадцать с бабушкой, впервые собрались вместе, стоял оглушительный гул. Дети делились впечатлениями, задавали вопросы, смеялись. Марина Геннадьевна смотрела на них всех — на своего Сашу, на повзрослевшую, счастливую Инну, на ворчливую, но явно ожившую бабушку, и на своих новых, таких разных, но уже таких родных семерых детей. Ее сердце наполнялось невероятной нежностью и благодарностью.

Пять миллиардов рублей, полученных в детском доме, были огромным подспорьем. Марина и Александр сразу поняли, что на эти деньги предстоит сделать серьезную перестройку дома — расширить его, добавить новые комнаты, сделать большой общий санузел. Но это было потом. А сейчас, в этот самый вечер, самым главным было одно: их большая, теперь уже действительно большая семья, наконец-то собралась вместе. И, несмотря на предстоящие трудности и хлопоты, все они чувствовали, что это было самое правильное решение в их жизни. Дом, который Инна когда-то считала пустым, теперь был полон смеха, тепла и жизни.

Тихий гул стих в доме только к полуночи. После бурного первого вечера, насыщенного знакомством и ужином, дети, наконец, уснули, разместившись на временных матрасах и диванах. Марина Геннадьевна и Александр Викторович сидели на кухне, опустошенные, но невероятно счастливые. Инна, хоть и выглядела уставшей, светилась изнутри.

— Вот это да, — выдохнула Марина, обводя взглядом полупустую кухню, где еще недавно царил хаос из тарелок. — Никогда не думала, что наш дом может быть таким… живым.

— Живым — это точно, — улыбнулся Александр. — И очень шумным. Но мне нравится. А теперь, Марьяш, давай думать о главном. Куда мы их всех разместим? И на чём спать будут?

Они перешли в гостиную, где Инна уже раскладывала на столе планы дома, которые они рисовали много лет назад, мечтая о пристройке.

— Инна, дочка, — начала Марина, — вот ты у нас с головой. Как думаешь, что лучше? Нам нужно семь кроватей…

Инна, казалось, ждала этого вопроса. Она энергично подошла к столу, указывая карандашом на схему.

— Мам, Саша, тут и думать нечего! Для мальчишек — Вовы, Андрея и Олега — однозначно нужна трёхъярусная кровать. Подростковая, крепкая. Это экономит место и выглядит круто. Они же будут драться за верхнее место, сто процентов, — она засмеялась.

Марина и Саша переглянулись. Трехъярусная? Необычно, но логично.

— Хорошо, — кивнул Александр. — А для девочек? Четверо их. Кристина, Катя, Лиза, Лена.

— Для девочек — две двухъярусные кровати, тоже подростковые, — уверенно продолжила Инна. — Их можно поставить по углам, или одну стену освободить. Так у них будет больше личного пространства.

Марина Геннадьевна задумчиво прикинула в уме, как это будет выглядеть.

— Итого, три кровати… две двухъярусные и одна трёхъярусная. Кажется, войдет. А как насчет себя, дочка? У тебя ведь теперь своя комната, мы же ее освободили.

Инна улыбнулась.

— А для меня… — она сделала небольшую паузу, мечтательно глядя вдаль. — Для меня, пожалуйста, королевскую кровать. Самую большую и удобную! Я же теперь старшая сестра для семерых, мне нужно где-то набираться сил!

Родители рассмеялись.

— Будет тебе королевская, — пообещал Саша. — Заслужила.

— И еще, — продолжила Инна, переходя к рабочим местам. — Четыре рабочих стола для девочек и три рабочих стола для мальчиков. Им же учиться, уроки делать. А еще, им нужно место для игр, шкафы… Ох, сколько всего!

Марина Геннадьевна взяла в руки карандаш. «Да, работы предстоит много,» — подумала она, но на душе было легко и радостно. Семь детей — это не шутки, но Инна так вдохновенно планировала, что все казалось возможным.

Внезапно Инна подняла голову, ее глаза озорно блеснули.

— Мам, Саша! Я тут подумала… дети, наверное, очень устали от дороги и перемен. А на улице такая прекрасная погода! Может быть, я пойду с ними погуляю? Покажу им наш огород, окрестности, речку? Надо же им освоиться!

Марина Геннадьевна и Александр Викторович переглянулись. Усталость Инны была видна, но в ее предложении читалась такая искренняя забота и желание сблизиться с новыми членами семьи.

— Идите, конечно, гуляйте! — сказала Марина, тепло улыбаясь. — Только недолго и недалеко. И смотри за ними внимательно!

— Отличная идея, Инна! — добавил Александр. — Пока мы тут будем с мебелью разбираться, вы проветритесь.

Инна радостно кивнула. Она быстро поднялась на второй этаж, чтобы разбудить сестер и братьев. Через несколько минут снизу донесся сначала шорох, потом тихий шепот, а затем и легкий смех. Дети, проснувшись, быстро собрались. Глаза их светились нетерпением. Возможность пойти на прогулку с новой старшей сестрой, да еще и в совершенно новом, таком интересном месте, была для них настоящим приключением.

И вот, большая гурьба — высокая, стройная Инна, окруженная семью девятилетними сорванцами — вышла из дома. Веселое щебетание наполнило двор. Инна повела их по тропинке, показывая грядки, рассказывая о яблонях, обещая, что летом они будут объедаться спелыми плодами. За их спинами остались Марина и Саша, которые