— Александра Ивановна,- сказал я,- мне есть нечего. Дайте мне, сколько можете, взаймы… Она всплеснула руками.
заинтересовал меня, и мне пришла в голову мысль вылечить его по системе какого-то швейцарского доктора
Теперь я очень рад, что не сделался «моментом»
У меня впереди и в прошлом большая, широкая, свободная жизнь. Я суеверен.
не смею им отказывать в человеческом достоинстве.
Прибавьте к мучениям голода острый стыд провала, близкую перспективу насмешек полковых товарищей, очаровательную любезность чиновников, от которых зависела выдача проклятых прогонов
акричать и съежиться, как делают маленькие дети, ложась в постель после целого дня беготни.
«потому что,- объяснил он с нежной улыбкой,- часто, дав другу в долг денег, мы лишаемся и друга и денег,- как сказал однажды великий Шекспир в одном из своих бессмертных произведений…».
олидного генерала Дуропа никто не брал.
бумажнике лежали всего-навсего гривенник и билет на один раз в нормальную столовую…
