Оглавление

1. Алый стриж

АЛЫЙ СТРИЖ

За стеной что-то звонко упало, Сашка вздрогнул и проснулся. В комнате было прохладно. Просыпаться, совсем не хотелось и Сашка, натянув одеяло на голову, попытался снова уснуть. Но видно не суждено ему было сегодня отлежаться, кто-то самым подлым образом прогрохотал по коридору «коваными сапогами», гнусаво напевая «марш энтузиастов», за стеной опять что-то уронили, на этот раз нечто более грандиозное и сон, так и не укрепившись, отлетел от него легким облаком. Сашка перевернулся на спину и бездумно уставился в белый потолок, разрисованный формулами, словно классная доска. Он сам, так расписал весь потолок еще пол года назад. Эти формулы, словно «Дамоклов меч», месяцами висели над ним, пока он, не разобравшись в очередной задаче, не стирал их. Но потолок не долго оставался девственно чистым. На другой день там появлялись другие формулы, на его языке это звучало как «подвесить проблему». Зачем это было нужно, он не считал нужным объяснять никому, особенно коменданту, доведенному этим странным явлением до состояния полной прострации, поделать он все равно ничего не мог, но и мирится со столь вопиющим «интеллектуальным хулиганством» не собирался. Разгадка была проста, Сашка просто очень любил, мысленно обдумывая очередную задачу, видеть ее графическое воплощение перед глазами. Но часами сидеть за столом просто не переносил, не любил он сидеть. Он мог только бегать или лежать.

Вот и лежал он долгими вечерами, и если удавалось, по утрам, уставившись в потолок. Федорыч понял все сразу, и строго настрого запретил коменданту вмешиваться, но от утренней зарядки Сашку все равно не освободил, хотя Сашка с самого начала с помощью логики, законов физики, математики и прочих наук доказал ему всю бессмысленность утренних пробежек. Лежать долго ему не пришлось, в комнату ввалились шумной толпой «бандиты», по какому-то недоразумению называющие себя пилотами и учеными, быстро сорвали с него одеяло, засунули в лыжный костюм и утащили с собой на улицу, в степь, в холодный утренний ветер.

А ветерок действительно был холодный: «Хиус, самый настоящий», стуча зубами, выдавил из себя Сашка. Бежать ему совсем не хотелось, но и отставать от всех, гордость не позволяла. Постепенно все согрелись, посыпались шутки, ехидные замечания по поводу его «любви» к утренним пробежкам. Сашка давно привык и стойко отмалчивался, старательно следя за дыханием. Войдя в ритм, Сашка почувствовал облегчение, ноги сразу стали легкими и перестали отвлекать его, он огляделся, рядом бежала Света. Понятие бежать, было не применимо к ней, скорее — летел