В ожидании ночи солнце не жалело последних лучей, как пиротехник, припасший под занавес салюта самые впечатляющие фейерверки. Лес горел огнем. На первом плане пламенели клены, ясени и березы, от них старались не отстать отступившие на шаг лиственницы и липы. Не сдавались также темнеющие буки, брызжущие черной кровью листвы сумахи, красные американские дубы, малиновые рябины. Дальше высилась стена елей, над ними громоздились острые скалы.
Это история грустной одиночки, которой нигде не было места. Ходячей бомбы, готовой взорваться. Кастрюльки-скороварки с постоянным давлением внутри, где слишком давно кипит горечь, неудовлетворенность, желание унестись далеко-далеко…
надо хоть немного полюбить саму себя, прежде чем начать любить других…
– Сами знаете, врач не имеет права влюбляться в пациентку.
Помню те непростые времена, этих презренных токсичных мужчин. Только потом я поняла, что надо хоть немного полюбить саму себя, прежде чем начать любить других…
Первая рюмка традиционно погружала ее в состояние довольства жизнью, сопровождаемого почему-то обострением мыслительных способностей, за которым быстро наступало сладостное ощущение некоторой бесконтрольности.
Непрерывно уходящее время – единственный властелин свободных людей
Прихоть, сообщница случайности.
Состариться – это не что иное, как перестать бояться своего прошлого.
Непрерывно уходящее время – единственный властелин свободных людей, как гласит арабская поговорка.
