Игрушки на елку Нандру вешал неправильно: синее к синему, желтое к розовому. Он разве дальтоник и не видит цветовую дисгармонию? Колокольчик перекрыл ангела. Кто же вешает их так близко? Никакой симметрии. Мы с сыном кривились, вздыхали, но не проронили ни слова
невозмутимо чищу котелок. Сокол с Плясуньей говорят без слов – одними глазами. Старик учит княжну складывать пальцы особым образом. Показывает точки, на которые нужно надавить, чтобы боль из натруженной ноги ушла. – Щекотно! – Она устало смеётся, повторяя за учителем. Растирает ладонь, пока та не становится красной. Потом, обжигаясь, пьёт кипяток со сладкой пылью. Засыпает первой. В середине ночи меня сменяет на страже Скоморох. Просыпаюсь под утро: кашляет Салдин. Не в первый раз, но сильнее прежнего. Долго и надрывно, от самой груди. Нехороший кашель. Не помогли мои стельки. – Ав-най, отец. – Протягиваю ему рукавицы, а сам прячу ладони под мышками. Встану – что-нибудь придумаю. – Не спорь. Он не спорит. Только плечи вздрагивают в темноте. Плясунья придвигается с другого бока и обнимает старика. А когда за тучами поднимается солнце, старый Сокол встаёт на одну ногу. Складывает на груди ладони. Дышит. * * *
От данного в пути не отворачиваются, о потерях не скорбят. Не потому, что не больно. Просто его бог – который всё, – не отбирает насовсем. Каждая душа – часть единого потока.
