И я не понимаю, что значит — устраивать свою жизнь… Ты хочешь выйти замуж? Но что изменится? Что даст этот идиотский штамп? Это лошадиное тавро… Пока мне хорошо, я здесь. А надоест — уйду. И так будет всегда…
Время свидания истекало. Одного из зеков уводили почти насильно. Он вырывался и кричал:
— Надька, сблядуешь — убью! Разыщу и покалечу, как мартышку… Это я гарантирую… И помни, сука, Вовик тебя любит!..
«Отличный мог бы выйти кадр, — думал режиссер, — Улица, голуби, трамваи и эти вещи на мостовой... О, как легко человеческое благополучие распадается на груду хлама...»
На лице его постоянно блуждала рассеянная и одновременно тревожная улыбка. Интеллигента можно узнать по ней даже в тайге.
Милый Бог! Совесть есть у Тебя или нет? Если Ты не фрайер, сделай, чтобы капитан Прищепа вскорости лыжи отбросил.
Будь здоров, — с трудом выговорил Рейнхард,— чао. И да здравствует сон! Ибо сон — бездеятельность. А бездеятельность — единственное нравственное состояние. Любая жизнедеятельность есть гниение... Чао!..
Когда-то я довольно много пил. И соответственно, болтался где попало. Из-за этого многие думали, что я общительный. Хотя стоило мне протрезветь — и общительности как не бывало.
Я позвонил Жбанкову. Трубку взяла Лера.
— Михаил Владимирович нездоров, — сказала она.
— Пьяный, что ли? — спрашиваю.
— Как свинья. Это ты его напоил?
— Ничего подобного. И вообще, я на работе.
— Ну, прости.
Пока мне хорошо, я здесь. А надоест — уйду. И так будет всегда...
Вдруг я услышал женский голос:
— Эй, раздолбай с Покровки! Помоги-ка!
«Раздолбай» явно относилось ко мне. Я хотел было пройти не оглядываясь. Вечно я реагирую на самые фантастические оклики. Причем с какой-то особенной готовностью.
